Глава 1
Сойдя с «Евростара», Джон и Анна взяли такси и поехали в маленький отель «Галилео», между авеню Марсо и Елисейскими полями. Сама комнатка была крошечная, зато ванная просторная, выложенная мрамором, а двери открывались во внутренний дворик, увитый зеленью. С каменных стен забора свисали кашпо с цветами. Анну слегка покоробил выбор гостиницы, но не ее дело, что Джон может или не может себе позволить.
Было поздно, они устали после рабочего дня. Однако едва она открыла двери в садик, усталость как рукой сняло. Джон откупорил бутылку шампанского и вышел к ней. Они вдыхали парижскую ночь. Они были вдвоем, недосягаемые для мира, на полных два дня и три ночи. Джон стал расстегивать ее кардиган Loro Piana.
– Как насчет ванны вместе, baby-cat? С холодным шампанским. А потом можно вылезти в город что-нибудь поесть.
– А «потом» не будет слишком поздно?
– Ты что, в Париж спать приехала? Париж – это ночная жизнь. Если не хочешь в ресторан, пойдем в «Буддабар». Это недалеко совсем.
– Ну, честно говоря, и спать тоже. С тобой. Но «Буддабар» звучит заманчиво.
До «Будда-бара» они добрались уже за полночь. Ванна как-то затянулась. Сидя в лаунже на низких пуфах и беспрерывно целуясь, они опять пили шампанское под сомнамбулическую музыку, мастерски скомпонованную знаменитым Давидом Визаном. Анна выглядела отлично в кружевном сером полупрозрачном топе и рваных джинсах Dolce&Gabbana. Джон был одет со своей обычной небрежностью и Анна думала, что этот тип хоть что наденет, всё равно выглядит мужественно и очень секси, – в простых белых слаксах и темно-синей шелковой майке на трех пуговицах от Zegna.
– Мы с тобой здесь самые красивые. Впрочем, как всегда, – Джон рассмеялся ей в волосы.
Утром проснулись поздно, хоть спали мало. Всё было именно так, как Анне мечталось: Париж, поднос с завтраком в постель, булочки, orange pressé, горячие сливки, кофе. Она открыла двери, и из садика потянуло весенней свежестью. Анна снова нырнула под одеяло, прижавшись к нагому и горячему телу Джона.
– Обнимай меня покрепче, я тебя согрею, – сказал он, подливая ей кофе в чашку.
Он пытался читать газету, ругая отель за отсутствие прессы на английском. Его французский был смешной. Анна помогала ему, хотя ее французский был не намного лучше. Джон поднялся, чтобы включить воду в ванной, и, вернувшись, сказал томно:
– Бэби, у нас есть какое-то время, пока ванна набирается.
Когда, наконец, выползли на Елисейские поля, городской променад уже был в разгаре. Они двинулись в сторону площади Звезды и Лувра.
– Стыдно признаться, Джон, но меня совершенно не тянет непременно в Лувр.
– Меня тоже. Это просто «Oh, Champs-Elysees, ta-datta-da-da-a…», правда. А куда ты хочешь?
– Все равно. Куда ты хочешь, туда и пойдем. Можно в Центр Помпиду.
– В музеи не желаю. Я просто хочу гулять с тобой, дыша Парижем, о чем ты так долго мечтала. Видеть его твоими глазами.
– Точно, и прежде всего, я хочу, если можно, в Нотр-Дам. Ты можешь даже не заходить, если не хочешь. Но мне надо поговорить с богом.
Они дошли почти до Лувра, потом перешли на остров. Анна вообще-то не любила Нотр-Дам, этот средневековый собор казался ей депрессивным, почти зловещим. Они с удовольствием вышли из его сумрака обратно на залитую солнцем площадь и побродили по острову, рассматривая каменную кладку стен и свисающий с них к воде плющ. На острове всегда зябко и ветренно. Они затеяли игру «Куда еще они не хотят идти в Париже?».
– Лувр, – сказал Джон.
– Не считается, это мы уже обсуждали.
– Музей д’Орсэ.
– А чем он тебе не угодил?
– Там хорошо само здание, свет и простор этого вокзала. Остальное – какая-то мешанина помпезных руин, французской классики и не лучшим образом подобранных импрессионистов.
– Моя очередь. Эйфелева башня.
– Ты не хочешь на башню? Правда?
– Абсолютно. Дешевое туристическое развлечение и куча народу. Не согласен?
– Как хочешь. Мой ход. Пантеон.
– Это очевидно, почему. Пер-ла-Шез.
– Шопинг.
– Это не справедливо, слишком неконкретно.
– А справедливо будет, если я каждый магазин буду называть, куда ты меня не затащишь? Тогда ты точно проиграешь. Ладно, хватит. Давай теперь, куда мы хотим идти?
– Ты первый скажи.
– Думаю, начнем с кафе. Это всегда беспроигрышная идея в Париже. Вот тут, на Сен-Мишель с видом на площадь, книжные лавки, на Сену и Лувр на том берегу. Babycat, почему так хорошо просто быть с тобой и ничего не делать?
Она посмотрела на него с обычной чуть смущенной улыбкой, взяла его руку и поцеловала ладонь. Они посидели в кафе, держась за руки и глядя на Париж. Потом прошли неспешно через Латинский квартал, повернули на бульвар Сен-Жермен, дошли до Люксембургского сада. Взяли стулья и стали смотреть на клумбы и старичков, сидящих вокруг – кто с книгой, кто просто греясь на солнышке. Они смаковали воздух и запахи Парижа. Издалека с бульвара иногда долетали трамвайные звонки. Анна спела ему песенку Джо Дассена про Люксембургский сад.
– Как это возможно, запомнить слова? Чего только нет в твоей голове, – сказал Джон.
На Монпарнасе опять выпили кофе в «Ротонде». Анна рассказывала про Эренбурга, про группу Дягилева, вообще про русскую эмиграцию в Париже. Вспоминали, конечно, и Хемингуэя, дошли до его отеля «Монтана», неподалеку. Джон объявил, что проголодался.
