– Так и знал, что спросишь. Сам не знаю.
– Наверное, происходит что-то новое. А это всегда хорошо, если есть смелость принять это новое. У многих ее нет, они бегут от неизвестного.
Прошла еще пара недель такой же маяты. Анна то настраивалась на терпеливое ожидание – в конце концов, не впервой, то просто лезла на стенку из-за отсутствия Джона. Кризис на работе – она первый специалист по кризисам, с ее-то школой собственных кризисов и кризисов Виктора. Она умеет слушать и врачевать! И Джон мог бы тоже лучше понимать, какие она усилия делает над собой. А он всё меньше помогает ей идти по этой трудной дороге романа с женатым мужчиной.
Джон снова уехал с Одри и своей толпой куда-то отдыхать на длинный уик-энд. Ну да, если не работа, то жена. В их разговорах, внешне ласковых, крылось всё больше невысказанных взаимных обид. По возвращении Джон опять разгребал кризис на работе. Анна чувствовала себя брошенной. Да, он приходил не реже раза в неделю, но всё было как-то не так, на бегу, что ли, как будто он является сюда из чувства долга. Джон все видел, делая вид, что не замечает, но взаимные ожидания и разочарования игнорировать становилось все более тягостно.
Он пригласил Анну поужинать, твердо решив сегодня поговорить «о приоритетах» и ее месте в своей жизни. И вдруг ясно понял, что это будет конец. Джон смотрел в ее смущенно улыбающиеся глаза, полные любви и понимания, и в голову приходили совсем не те слова, которые он заготовил. В сущности, ей так тяжело! Она выбрала трудную дорогу быть рядом с «совершенно женатым» и «донельзя занятым» мужчиной. Он слышал от нее не более, чем приглушенные жалобы. Анна идет выбранной дорогой легко. Может, эта легкость нарочита, но от этого в ней только больше достоинства. Что он сделал, чтобы помочь ей нести эту ношу? Разве эта драгоценная игрушка может наскучить? А Джон хоть пальцем о палец ударил с Нового года, чтобы сохранять право владеть ею, не потерять?
Совершенно неожиданно для себя он выпалил:
– А какие у тебя планы через неделю?
– В начале мая? По-моему, ничего сверхважного. А что? Ты ведь никогда не планируешь так далеко?
– Я обещал тебе Париж. Поедем? Я хотел бы выехать в четверг ближе к вечеру и вернуться утром в воскресенье. Ты как?
– Джон, а мы на поезде поедем? Я всегда мечтала поехать в Париж на «Евростаре»! Ура-а! Сразу сесть в поезд и наслаждаться, что каникулы уже начались.
– И это всё, о чем ты думаешь сейчас?
– А о чем я должна еще думать?
– Я говорил тебе, какая ты чудная?
– Очень даже давно, уж не припомню когда.
– Я не верю тебе. Ты всё помнишь. Но спасибо за этот ответ.
– Я помню только хорошее.
– Это правда, и это еще один твой редкий дар.
Глава 25
– Одри, я должен ехать в Париж на конференцию. В следующий четверг до субботы, вернусь домой в воскресенье утром.
– Что? Какая конференция в выходные? Ты ничего мне про это не говорил.
– Должен был поехать другой человек, но с этим хаосом в конторе уже никто не знает, кто за что отвечает, кто с кем и против кого… Знаешь, там так сейчас всё запуталось. Я всегда говорил, как только начинают размываться зоны ответственности – пиши пропало…
– Меня сейчас не интересуют ваши бесконечные перипетии, я устала про это слушать уже который месяц, но ты никогда не упоминал Париж.
– Короче, я вернусь в воскресенье и буду понедельник и вторник, наверное, работать дома. Буду здесь с тобой.
– Нет, это совершенно невозможно. У нас уже есть программа на следующие выходные. Скажи им, что поехать не можешь.
– Я бы предпочел сейчас на работе отношения не обострять.
– У тебя на все есть ответ.
– Одри, я говорю тебе, у нас в компании сейчас трудный период…
– Они бывают везде. Майкл еще даже не уехал, а этот Кевин уже распоясался. Я с самого начала это знала, но ты не счел нужным мне помочь. У меня из-за этого теперь куча неприятностей, но семья как была, так и остается главным приоритетом. А ты вообще не можешь ничего сам организовать. Невозможно ничего запланировать, ты постоянно таскаешь домой работу, а теперь еще вот, пожалуйста, в Париж собрался!
– Почему ты все время передергиваешь?
– Ничего я не передергиваю. Ты мне не помог, когда я тебя об этом просила, я со всем как-то справляюсь сама. И ради чего? Чтобы не страдала семья. Что для меня важнее всего. Но ясно, тебе это не важно…
Безнадежно… Она действительно изменилась или всегда была такой? Но только теперь он видит одни ее плохие стороны – потому что не любит, по крайней мере, так сильно, как раньше? Но вообще-то, может, и винить ее нельзя, если весь этот скандал по сути-то из-за его вранья насчет Парижа?
Куда делось его привычное чувство вины из-за того, что у них с Одри нет детей, его понимание, что он должен скрашивать ее жизнь, что она не заслужила длинных одиноких вечеров? Анна сидит одна все уик-энды и ждет его без единого слова упрека. Джон приходит и уходит, играет в эту дивную легкую игру, занимается любовью, наслаждается ее остроумием, красотой, изысканностью ее историй, а достаточно ли он дает ей взамен?
Одри была вне себя. Джон стал просто неуправляем. Каждую свободную минутку, находясь дома, он посвящал теннису. Играет как маньяк, будто к соревнованиям готовится. Что и кому он хочет доказать? Ну то, что работает как заведенный, это было всегда. Но не до такой же степени? А в прошлое воскресенье провел целый день в подвале и на чердаке, выкидывая хлам. С каких пор это стало его заботить? Я, говорит, разбираю завалы. Какие завалы? Абсурдное понятие. Это, говорит, мне дает чувство освобождения. Какого освобождения? Откуда у него столько мусора в голове? Вообще-то он не раз упоминал какую-то новую женщину у них на работе, как же ее зовут? Джулия! Он нелестно о ней отзывался, кажется, но может, он так маскируется? А не в том ли причина его внезапной конференции в Париже? Ну, это-то легко проверить. Главное, не поддаваться панике. Все-таки после пятнадцати лет нет причин всё рушить. В конце концов, это может быть временным помутнением. Пройдет. Но с Джоном стало очень тяжело. Все равно, надо как-то восстанавливать мир.
Одри вошла к нему в кабинет.
– Джон, прости. Я действительно могла бы больше вникать в твои проблемы на работе. Но это так всё далеко от меня, мне трудно разобраться, а ты никогда не давал себе труда толком объяснить. Сейчас самое время мне разобраться во всем, я наверняка смогу тебе помочь.
– Это ты прости, что я замучил тебя своими служебными проблемами. Ты права, мне не следует нести всё это домой. Но сейчас говорить об этом точно не время.
– Ну, ты к себе несправедлив, одному тащить воз тяжело. На то и жена, чтобы быть рядом. Мне стыдно, что я никогда не приезжала в Лондон, не была у тебя на работе, не знакома с твоими коллегами. Сейчас, думаю, будет правильно, если я поеду в Париж с тобой. Кто там у вас еще едет? Твой шеф? И наверняка эта новая женщина, Джулия, да? От нее ведь все беды, как ты говоришь. Уверена, что я смогу с ней найти общий язык и подружиться. Для тебя.
