грузом.
Ну, а теперь всё добро перешло «по наследству» Яшке.
Засевший на дереве с биноклем чоновец тихо сообщает, что банда движется в нашу сторону. Сколько их – точно сказать не может, видит с дюжину верховых, ещё часть едет на телегах. С десяток шагает рядом с подводами. Кроме груза точно везут убитых или раненых, своих Конокрад на месте побоища не оставит – в банде не поймут.
Будем считать, что на нас надвигается полусотня, не меньше.
Чтобы скрыть лёгкий мандраж (куда ж без него), начинаю отдавать деловитым голосом распоряжения, уточняю готовность пулемётной команды. Оба «льюиса» будут солировать в сегодняшнем выступлении, молюсь, чтобы с ними ничего не произошло: например, не заклинило в неподходящий момент.
Банда выныривает из-за поворота. Одеты кто во что горазд: многие в красноармейских гимнастёрках и фуражках, издали их можно принять за солдат. Двое в гимназических тужурках, хотя каждому лет двадцать, не меньше. Не удивлюсь, если натянули на себя то, что сняли с других. Тут и с трупов сапоги снимают, не гнушаясь.
Но большинство в крестьянской одежде – при всём желании не отличить от обычного деревенского мужика. Собственно, так оно и есть, костяк шайки из них и состоит. С утра пашет в поле, а вечером берёт обрез и выходит на большую дорогу. Или прибивается к такой вот волчьей стае.
В моё время было принято винить советскую власть: дескать, именно она тяжкими поборами толкнула людей на скользкий путь преступления, – но, поварившись в этом котле, я понимаю – ерунда всё это. Нормальные люди остаются нормальными, а вот всякие ублюдки отправляются грабить и убивать. Тем более с приходом нэпа деревня получила серьёзную передышку.
Не там виноватых ищете, господа историки.
Я стал высматривать среди надвигающихся, словно псы-рыцари на войско Александра Невского, бандитов Яшку Конокрада. У меня имелось и словесное его описание, и даже потрескавшаяся фотокарточка двухлетней давности, но время меняет человека.
Когда я впервые услышал о нём, представил себе человека цыганской внешности: однако со снимка на меня смотрело вполне интеллигентное, я бы даже сказал, чеховское лицо. Поговаривали, что Яшка – внебрачный отпрыск одного из дворян. Что-то в этих слухах было.
Показалось или нет, но я его нашёл. Он ехал на коне, о чём-то переговариваясь с возницей ближайшей повозки. Судя по улыбке, над чем-то шутил.
Что же, голубчик. Сейчас у тебя раз и навсегда испортится настроение.
В операции, подобной этой, главное – выбрать самый нужный момент для начала. Поспешишь или промедлишь – и долгие труды пойдут насмарку.
Я почувствовал нужный момент уколом в сердце.
– Огонь!
Оба «льюиса» застрекотали, превращая в кровавую кашу людей и коней. «Швейные машинки» работали методично и практически в унисон. Бандиты валились с лошадей на землю, то тут, то там раздавались дикие истеричные крики и слышался предсмертный хрип.
Воздух наполнился пряным пороховым дымом, щекотавшим ноздри. Уши словно забило ватой.
Какой-то тип в солдатской шинели спрыгнул с подводы и, потеряв ориентацию, ринулся в мою сторону, не выпуская обреза.
Я вскинул револьвер, прицелился и нажал на спуск. Бандит запнулся, выронил обрез. Весь как-то обмяк, лицо его в один миг посерело, в глазах застыло немое удивление. Он покачнулся и упал, и тут же сверху его привалило крупом подстреленной из пулемёта лошади.
Ещё один – мне почему-то бросились в глаза его густые, как у Брежнева, брови, – сидя на телеге, полез к «максиму», прячась за его щитком. Он оказался в «мёртвой зоне» для работающих «льюисов», зато я видел пулемётчика как на ладони.
Первый мой выстрел только сбил с него фуражку, на которой остался след от звёздочки. Дезертир или демобилизованный красноармеец… И такие пополняли собой банды.
Судя по тому, как ловко он обращался с пулемётом, заправляя ленту, – человек служивый, с опытом. Вот какого, спрашивается, хрена тебя занесло на тёмную сторону?!
Жизнь настолько прижала? Да не поверю! Просто попробовал раз, а потом понравилось.
Он будто услышал мой невысказанный вопрос, опасно высунулся из-за щитка и получил от меня пулю. Она вошла у него между глаз, превратив переносицу в мешанину из крови и костей. Собаке – собачья смерть, и пусть валят на все четыре стороны те, кто считают иначе.
Я мог собой гордиться: момент был выбран настолько удачно, что исход схватки решили самые первые секунды. Мы не давали противнику возможности огрызаться, уничтожали его без жалости и раздумий.
За короткое время банда Конокрада перестала существовать. Осталась только горстка израненных и напуганных людей, которые уцелели лишь чудом. Они с надеждой тянули вверх окровавленные руки, их лица побелели от страха.
По моему приказу бойцы высыпали из укрытия и устремились к обозу. То тут, то там замелькали их гимнастёрки и шинели.
В плен взяли только троих, из них двое лежачих. У бойцов руки чесались пристрелить эту мразоту и не возиться с допросами и лечением. Да и я сам ловил себя на таком желании.
Но… накрыв банды, не мешало бы побольше узнать об их связях в городе. Ведь там были и есть те, кто работал на них, делился информацией и помогал устраивать налёты.
Мне показали тело убитого Конокрада. Пулемётная очередь чуть ли не развалила его надвое. В этом куске мяса было невозможно узнать «интеллигента» с фотокарточки.
Подошёл Лодыгин с отчётом.
– У меня трое раненых. Одного убило.
Он снял будёновку, я последовал его примеру.
К сожалению, не получилось обойтись без потерь. Известие разом омрачило моё настроение. И никакая моральная готовность к такому не поможет. Любой командир, отправляя бойцов на смерть, проходит через это.
Нет ничего хуже, чем терять своих.
Доклад Леонова выглядел чуть оптимистичней: среди милиционеров только раненые, правда, один тяжело, и санинструктор чоновцев, который его осмотрел, очень осторожно высказывался насчёт того, выживет он или нет.
И всё-таки это была победа, причём отнюдь не пиррова. Я ждал её, готовился к ней, просто мечтал об этом дне. И вот он настал!
Две банды разгромлены… На какое-то время люди смогут чуть легче вздохнуть. Понятно, что свято… то есть погано место пусто не бывает. Придут новые Яшки Конокрады и новые Алмазы, и я, Леонов или кто-то другой, кто нас сменит, станем ломать голову над тем, как же их устранить, – но это будет потом и, возможно, не примет такие масштабы.
А ещё удалось сохранить ценный груз, из-за утраты которого я бы пошёл под трибунал. Товарищи из «Главплатины» могут смело вытереть пот на своих лицах.
Ко мне подвели одного из уцелевших бандитов – высокого
