– отработать флирт!
– Понял, будет сделано. Пошли уже!
И все-таки Тимур провожает меня до двери.
Только стоит ему появиться в квартире напротив, как жалюзи на панорамном окне закрываются. А после приходит сообщение на телефон: «Хватит пялиться, шпионка!»
* * *
Когда я вхожу, в аудитории резко становится тише. По привычке ищу взглядом сначала Аню, которая с интересом на меня поглядывает, а потом прячется, уткнувшись носом в книгу. Затем Кострова, который сидит, изучая какие-то записи, поднимает на меня взгляд и замирает. Я сейчас в своем старом, но очень любимом платье бохо. Плюс откопала кожаные браслеты, которые когда-то сильно любила, и достала все те же бабушкины коричневые потертые ботинки.
Стоя утром перед зеркалом, я не могла поверить, что снова вижу себя. А еще наконец-то поужинала вечером, как нормальный человек. Оказывается, с мясом и шоколадкой грустить сложнее, пусть даже из-за больших трат в ближайшее время мне придется питаться попроще.
Кто-то присвистывает. Я ищу взглядом, но все равно возвращаюсь к Кострову. Всю ночь у меня из головы не выходил наш разговор. Я придумывала сто миллионов аргументов, почему необходимо флиртовать и почему в этом нет ничего «такого». Разогналась так, что в результате мне снилось, будто мы едем на машине по нескончаемой дороге и спорим, спорим, спорим, а потом смеемся.
Я все утро думала, как буду проверять домашнее задание по флирту, и, судя по взгляду Кострова, он подготовился. Улыбается мне одними глазами, иногда хмурится: мол, что?
Ничего.
Ты смотри, Костров, а я буду таять оттого, что ты мною любуешься.
Как можно быть таким неопытным, но при этом настолько самоуверенным? Я всегда полагала, что у парня должно произойти много всего в жизни, чтобы стать интересным. А оказалось, что это не измеряется количеством половых партнерш.
– Асель возвращается? – Голос Колчина дает петуха, скрипит, как несмазанные качели.
Я щурюсь, чтобы разглядеть его макушку за последней партой. Он помятый, невыспавшийся, явно с похмелья. И он пришел на пары спустя столько дней. Егор – любитель выглядеть на все сто и позволяет себе растрепанный вид строго после пьянок.
Я напрягаюсь и готова поклясться, что напрягается и Костров. Краем глаза замечаю, что Аня через плечо оборачивается на Егора. Мне кажется, что она со мной, по крайней мере мне хочется так думать. Если к моим невидимым и неодушевленным друзьям добавится еще и воображаемая подруга, сама поеду сдаваться в психушку.
– Кто деньжат отсыпал? Новый парень-ботан? – На всю аудиторию. Весь поток слышит слова Колчина.
Поверить не могу. В виски остро бьет боль, губы начинают дрожать, и я смотрю на Тимура, заранее прося прощения за скандал, но он еле заметно качает головой из стороны в сторону.
Что? Что ты имеешь в виду?
– Иди ко мне, – одними губами шепчет он.
Я выдыхаю и иду. Сев за парту рядом, прячу между коленей ладони, которые дрожат так, что не могу удержать ручку.
– Смотрите-ка, новая парочка! – В голосе Колчина столько обиды, что мне хочется вскочить и заорать на него. Он ведь сам виноват! Это все он! Зачем теперь прибедняется? Зачем корчит из себя черт знает что?
– А что Женечка? Уже в прошлом? Эй, Женек, ты как? Не ревнуешь? Под окнами у нее орать не начнешь?
Ищу взглядом красного как рак Женю, с которым мы даже не поговорили ни разу нормально с тех пор, как я ушла от Егора. Да и вообще не виделись вечность. Не удивлюсь, если после перформанса Егора квиз в воскресенье будет под вопросом. Вдруг они мне скажут, что не хотят связываться с психом, с Колчиным?
– Как тебе девственник, понравился? – продолжает вопить Егор.
По аудитории разносятся смешки. Тимур хмурится, поднимает бровь и медленно поворачивает голову ко мне, а я в ужасе мотаю своей.
Я никому ничего не говорила, да мне и некому!
Тимур как-то равнодушно усмехается и открывает ноутбук, уходит в свой мир. Но Колчин не унимается.
– Кто-то мало давеча получил?
Шепотки наращивают громкость, и все начинают пялиться на Тимура.
Если не приглядываться, можно и не понять, что что-то не так, но суть и без того ясна. Прошла неделя, в течение которой только ленивый не обсудил, откуда у Кострова синяки. Благодаря «курочкам» по потоку летала очень правдоподобная байка, что я везла его на работу и угодила в аварию.
– Что такое? Обиделся, женишок? Ну не переживай, Аська опытная, она всему научит.
– Тимур, ты же не слушаешь его? – очень тихо, почти на грани слышимости шепчу ему я.
Костров открывает текстовый редактор и быстро печатает: «Прекрати пялиться на меня, дурная привычка. И займись уже своими делами».
Окей. Я отворачиваюсь от него и достаю тетради. Не понимаю, это он меня назвал дурной привычкой или то, что я на него пялюсь? Черт!
Кажется, я хочу быть его дурной привычкой.
Кошусь на Кострова и рассматриваю его лицо. Все-таки аномально огромные глаза и волосы такие растрепанные, что хочется взъерошить их еще сильнее. Из-за нервного напряжения начинаю посмеиваться, а Тимур закатывает глаза и одним взглядом приказывает заняться делом, не пялиться.
С нетерпением жду, когда уже придет препод, но тот задерживается, и это уже не смешно. Колчин ждет, когда я взорвусь. Ему нравится истязать меня, донимать, тыкать пальцем в рану до тех пор, пока не побежит кровь. А Тимур сидит с совершенно безразличным видом и быстро-быстро печатает непонятные символы. Сосредоточенное на работе лицо Кострова беспокоит меня больше комментариев Колчина.
Когда наконец входит профессор, я от облегчения чуть ли не стекаю под парту. Открываю тетрадь, привычно кошусь на ноутбук Кострова и жду, что помимо лекции он что-то мне напишет, как обычно, но увы. Полтора часа тишины.
После пар жду его в кафетерии и нервно стучу носком ботинка по полу – даже книжку читать нет сил.
Услышав, как открываются двери, дергаюсь Кострову навстречу и тотчас отступаю. Потому что это чертов Колчин шагает ко мне со своей наглой улыбочкой, разворачивает спинкой вперед стул, седлает его и упирается подбородком в сложенные руки.
– Что тебе нужно? – повышаю я голос, стараясь прислушаться к себе и найти остатки прежних чувств. Хоть что-то, за что Тимур мог бы меня уколоть и сказать, что я сама ищу с Колчиным встреч.
Он улыбается и смотрит на меня с поразительной нежностью – пронзительной, как будто искренней.
– Ничего, просто хотел полюбоваться. – Его глаза изучают меня совсем как раньше.
– Убирайся, – говорю сквозь зубы.
А в ответ только очередная ухмылка и тихое
