с папой счастливо улыбаемся в объектив.
— Да.
— Ты чем—то на него похожа. Но он кажется высоким. Ты ростом, наверное, в маму?
— Скорее, в бабушку.
— А дед? Папин? Просто вообще не похож.
— Мамин папа. Пойдем, — тяну его за руку.
Я не готова и не хочу сейчас разговаривать про свою семью. Не хочу портить такое прекрасное утро слезами. А они будут, если начну рассказывать. Спокойно у меня вспоминать не получается.
***
Думала, что буду стесняться и смущаться за завтраком, но мужчины быстро нашли общий язык и вовсю хохотали над дедушкиными рассказами. Они даже договорились, что мы вместе придем на бой.
Всю дорогу до школы Миронов держит меня за руку и рассказывает про предстоящую тренировку. Глаза горят азартом. Мне очень хочется посмотреть на бой с завязанными глазами, когда ориентирование только по звукам.
— Кнопка, это очень интересно! Тебе понравится!
— Я думаю. Ты так рассказываешь, мне даже самой уже захотелось попробовать.
— Ммм, можем устроить. Только учти: за каждый промах я буду целовать.
— Тогда я буду специально промахиваться, — смеюсь над довольным лицом Артёма.
— Замётано. Вечером и попробуем. Ты ещё не передумала приехать? Может, Костяна попросить, чтобы подвез?
— Тёмик, я взрослая девочка и сама доберусь. Ты мне только точный адрес скажи, пожалуйста. Я не запомнила.
— В смс пришлю. — Мы как раз подъезжаем к лицею и блондин паркуется у ворот. — Пойдем, я тебя провожу, заодно с пацанами поздороваюсь.
Мы идём за руку к ступеням — неизменным местом встречи всей компании. Оля стоит с надутыми губами, слушая Костю, что—то ей доказывающего. Богдан стоит рядом и громко смеется.
— Что за шум?
— Мироныч, здоро́в. Ты постой, послушай, какой огромный запас красноречия у нашего общего друга. Ольга батьковна сегодня проигнорировали—с карету, поданную к подъезду, и предпочли—с двустам лошадям сомнительную повозку—с, именуемую автобусом. Наш недалекий — в смысле близкий — друг Константин—с прохлопали момент ухода барышни—с и простоял с тупым—с выражением лица—с в ожидании. Я ничего не упустил?
— Дан, рот закрой, а? — Костя со сжатыми кулаками подскакивает к Богдану. — Смешно, мать вашу? А ей в этом долбаном автобусе сумку порезали и пальцы ободрали. — Хватает Олькину руку и тянет вверх.
— Ого! — Вырывается у меня. — Подожди, Оль, сейчас.
Подхожу к Тёме, потому что мой рюкзак висит на его плече, и вытаскиваю сумочку—аптечку. Дедушка никуда не разрешает без нее выходить. Там всё для первой помощи есть. Достаю антисептик и пластыри, которые Костя нетерпеливо выхватывает.
— Спасибо, Лий. Я сам.
Оля сердито на него косится, но когда брюнет сосредотачивается на её пальчиках, вдруг улыбается и мне подмигивает. Вот же маленькая заноза! Сейчас же вытрясу из неё все подробности.
— Через десять минут звонок. Я погнал. Дан, донесешь, — Тёма сует мой рюкзак Богдану, будто так и надо. — Присмотрите за ней, парни.
Целует меня на глазах у своих друзей и мягко подталкивает к ступеням.
— Я напишу, малышка.
Входим в здание и идем с Олей в гардероб. Костя стоял в одном пиджаке, поэтому сразу отправляется к классу.
— Расскажешь, что это было?
— Проявление заботы, видимо. А до вашего появления целая отповедь. Будто матери мне мало. — Сдаем куртки и двигаемся с потоком спешащих ребят к выходу. — Слушай, Лий, завтрашнее предложение про дачу в силе? Я отпросилась. Ты до воскресенья там будешь или понедельник тоже?
— А разве в понедельник не учимся?
— Неее, ты не знала? Старшим классам в благодарность за участие в уборке дают выходной.
— Класс! Конечно, на все выходные тогда. Надо только дедушку предупре…
Не успеваю договорить, как меня к стене прижимают чьи—то руки.
— Попалась, красавица? Не подходишь, не здороваешься?
— Максим? П—п—привет.
Пытаюсь оттолкнуть его, мне не хочется, чтобы нарушали личное пространство.
— Помнишь еще, как зовут? Это хорошо. Еле тебя выловил. Ты у нас теперь же как королева, везде с охраной.
— Что ты такое говоришь? И… и отойди, пожалуйста.
— Отойти? Сейчас отойду. — Горецкий наклоняется и шепчет мне в самое ухо: — Не думай, что я сдался и уступил. Поняла меня?
— Ты… ты о чем?
— Да так. Увидишь.
Максим резко отстраняется и отходит, а я оборачиваюсь в поисках Оли, но натыкаюсь на колючий взгляд Лютовой. Она показывает мне пальцем «класс» и подмигивает. Что это сейчас такое было?!
25.
Лия.
— Малышка, меня на субботнике завтра не будет. Вообще, думаю, тебе тоже делать на нём нечего. Парни уберут за вас.
— За нас?
— Тебя и Ольгу. Уверен, что Костян рассуждает, как и я.
— У тебя на выходные какие планы? Может, вместе поедем на дачу к Богдану?
— Тём, — кладу ладошку на его предплечье, — я не смогу. Обещала дедушке помочь на даче. К нему друг приезжает, я собиралась завтра из школы сразу на электричку. С Олей договорилась уже. Не обижайся, ладно? Я не люблю такие тусовки, если честно.
По выражению лица вижу, что от моих слов блондин сник и расстроился.
— Обиделся?
— Нет. Неприятно как—то стало.
— Что я не хочу к Богдану?
— Что ты мне не сказала про дачу. Ещё и на электричке собралась. Ты мне настолько не доверяешь? И когда бы я узнал, где моя девочка проводит время? Во вторник на уроке?
— Тём, — чувствую себя виноватой. Хотя на самом деле у нас про это разговор даже не заходил. И я бы обязательно ему сказала. Завтра.
— Чтобы больше такого не было. Хорошо, златовласка? Повезло тебе, что я не обидчивый.
— Ты специально дразнил, да?
— Не специально, конечно. Но поцелуй ты мне должна. Сама.
Ух. Сама… Это примерно как в воду зайти. Для меня сродни подвигу. Я ведь сама ни разу не целовала Артёма. Закрываю глаза и тяну его за шею вниз. Встаю на носочки, приближаю губы к его губам. Блин, а дальше—то что делать? Подсматриваю сквозь ресницы. Стоит и улыбается. Ждет.
Касаюсь его губ, провожу кончиком языка по нижней. Дальше всё, ступор. Я не знаю, что дальше делает Артём, потому что у меня весь организм обычно отключается, и существуют
