дать не сможем. Она ведь уже довольно хрупкая женщина. Давайте мы с ней свяжемся, и, если она не будет возражать, мы дадим вам ее телефон? Такое положение вещей вас устроит? – слышала я в ответ.
– Да. Я уже на пути в Нижний Новгород, – безапелляционно заявила я, давая понять, что своего добьюсь обязательно.
Что ж, было умно со стороны Анны отметиться в одном Новгороде, чтобы переехать жить в другой. Что же так напугало бедную женщину, что она, судя по записям в табеле, отработав полгода, вновь снялась с места? То, что подобные маневры чрезвычайно утомительны, сомневаться не приходилось. Но ведь это же еще и накладно в материальном плане. Я затруднялась представить, как две маленькие женщины без постоянного заработка выживали в тот период.
Дорога была долгой. Накопившееся нервное возбуждение мешало провалиться в спасительный сон. Вместо этого я бесконечно прокручивала в голове разговоры с Кирей. Он что-то недоговаривал, но я совершенно точно зря его обидела.
Наши ссоры с Александром тоже заняли свое почетное место в этом мыслительном кроссе на выносливость, подкидывая мне все новые картинки того, как могло все повернуться иначе, не подверни я тогда лодыжку или скажи я вот эту фразу, а не смолчи, как полагается хорошей девочке.
Дурацкое воспитание! Киря же учил следить за своими реакциями! И я его обидела.
Кажется, где-то под Тверью, во время очередной остановки, я не выдержала и купила себе пачку сигарет. Подумала и выкинула их, испугавшись, что вдобавок к несвежей голове буду источать ужасный запах. Почетную обязанность отвлечения от мрачных мыслей я возложила на фруктовую жвачку и сборник анекдотов. Тоненькая книжица на дешевой серой бумаге была очень скоро заткнута в сетку предыдущего кресла. А мысли потекли с новой силой, убаюканные размеренным жеванием тянущейся конфеты.
Автобус подъехал к Нижнему Новгороду с первыми рассветными лучами. Мой план был прост и базировался в основном на таких гедонистических удовольствиях, как душ, свежая постель и горячий завтрак. Мне было просто жизненно необходимо дать себе хотя бы несколько часов на восстановительный сон и гигиенический моцион.
Дождавшись такси, я уверенно послала водителя в центр. Больше преодолевать огромные расстояния мне не хотелось. Пристанище я решила поискать недалеко от университета.
Несчастье подкралось с той стороны, откуда я его не ждала. Я даже не могла подумать, что приписка с часами заезда может носить настолько принципиальный характер при условии наличия свободных номеров! Видимо, долгая дорога, бессонная ночь и отсутствие горячей ванны сделали из меня кошмар любого администратора.
Но ни мои увещевания, попытки воззвать к голосу разума, ни предложения дополнительной платы за ранний въезд, ни лично в карман администратора за причиненные хлопоты не смогли растопить сердце работника гостиницы. Тот же прием ждал меня еще в двух гостевых домах.
Отчаявшись хоть где-то преклонить свою немытую голову, я наудачу зашла в хостел. Он расположился вдалеке от главной улицы и вид имел весьма потрепанный. Но в какой-то момент любовь к роскоши уступает место насущной необходимости в коротком отдыхе. И на мое счастье, девушки за стойкой проявили чудеса гуманизма, выдав мне набор полотенец и ключ от комнаты, в которой я, хвала небесам, была единственным постояльцем.
Торопливый душ под теплой слабенькой струйкой в иное время привел бы меня в самое отвратительное расположение. Но, проскитавшись пару дней, я сполна ощутила все благотворное влияние гигиенических процедур на меня. Нечего выпендриваться, потому что в сравнении познается абсолютно все, как я уже не раз успела убедиться на собственном опыте. Однако досада от того, что в гостиницу путь мне оказался заказан, так и не прошла.
Два часа крепкого сна в кровати. Горячий завтрак в студенческой столовой, и от моей мизантропии не осталось и следа. Я опоздала к началу рабочего дня, время уже близилось к обеду.
Мой звонок снова оторвал от дел лаборанта:
– Да, я помню, мы с вами уже разговаривали вчера. Тут подошла Елена Николаевна, она вам сейчас все объяснит.
Трубку взяла женщина, чей голос показался мне смутно знакомым.
– Здравствуйте! Представьтесь, пожалуйста, – попросила она.
Это хороший знак, рассудила я, потому что она не стала бы требовать от меня ясности, не будь у нее информации об Анне. Теперь главное не спугнуть, поэтому, помня наставления Кири, врать следует, опираясь на правду. Хотя бы отчасти.
– Меня зовут Иванова Татьяна Александровна. Я занимаюсь историей Русского Севера, в частности русской иконописью. Мой научный руководитель Сыбизов Евгений Альбертович, старший научный сотрудник музея Левитана в Плесе. – Как это ни печально, но это самая близкая к академическим кругам небылица, что я смогла придумать.
– Какой странный выбор, – услышала я, – впрочем, если обещаете не докучать Анне Алексеевне, она может уделить вам некоторое время. Вам удобно сегодня после обеда?
– Конечно! – горячо согласилась я.
– Записывайте телефон, она объяснит вам, как ее найти. – Елена Николаевна продиктовала номер и сухо распрощалась.
Помня об опасности преждевременного ликования, я с трепетом набрала заветный номер.
Несколько гудков, и вот я слышу голос, немного надтреснутый, как будто слегка простуженный:
– Я вас слушаю.
– Анна Алексеевна, здравствуйте! Это Татьяна Иванова, по поводу рецензии на мою работу, – выпалила я на одном дыхании.
– Ну, это будет весьма затруднительно, учитывая, что я больше не работаю, – ответила она, и я отчетливо расслышала улыбку в ее голосе.
– Пусть. Мне важно ваше мнение. И потом, – вот тут я рисковала, – Евгений Альбертович высоко отзывался о вас.
– Вот как? – Она немного помолчала. – Я буду свободна сегодня в районе пятнадцати часов. Знаете, где располагается Первая городская?
– Найду, – заверила я.
– Прекрасно. Там есть скверик. Я люблю там прогуливаться, пока силы еще позволяют, – послышался тихий смех, – подходите, там и поговорим.
Глава 30
Знавший лучшие времена больничный сквер, каких в стране сотни, благородно желтел еще не осыпавшейся листвой. На скамейке, лицом к приемному отделению городской клинической больницы сидела женщина. Она выглядела хрупкой, с короткой стрижкой и в очках с крупной яркой оправой. На плечи ее была накинута шаль поверх пальто, в руках она держала книгу. Не с первого раза, но я все же опознала в ней Анну. Ее нынешний облик никак не вязался с той мечтательной девчонкой, которую я видела на фотографиях, и той замученной женщиной, которая мелькала на семейных снимках Минцев. Она была спокойна и производила приятное впечатление.
– Здравствуйте! – Я подошла к ней. – Вы Анна Алексеевна? Я же не ошиблась?
– Нет-нет, вы абсолютно правы, – она улыбнулась мне. – А вы, значит, та самая неугомонная аспирантка? Я
