стойкой, а я стоял с другой стороны, и каждый из нас думал о своем. Только когда дверь открывалась и кто-нибудь переступал порог кофейни, мое сердце начинало яростно биться.
Раз за разом я надеялся и раз за разом разочаровывался. Вот когда я по-настоящему понял, что чувствовал босс, который все глаза высмотрел, ожидая появления любимого человека. Ожидание мучительно, настолько, что нам даже в голову не приходит забить на все и мы можем только ждать дальше.
Пока Синъянь не было, заваривать кофе приходилось мне. Я стоял на месте, где обычно стояла она, носил фартук, который обычно носила она, использовал кофейные принадлежности, которые обычно использовала она. Мне казалось, что я так близко к ней и в то же время ужасно далеко от нее.
Где Синъянь сейчас? Что делает? Думает ли она обо мне? Эти вопросы ежедневно прокручивались в моей голове тысячу раз.
Посетителей в кофейне стало намного меньше, только чокнутый старик и писательница изо дня в день неизменно приходили, даже если на улице бушевали дождь и ветер. Порой днем нас было только четверо, и никто ни с кем не разговаривал, каждый занимал свой уголок, как будто жил в своей отдельной вселенной.
Я часто смотрел в окно на улицу, про себя размышляя о том, где Синъянь может быть. Даже листья за окном, проходящие мимо девушки, дующий ветер и облака в небе, казалось, стали ею.
Время тянулось медленно-медленно, посетители приходили и уходили, опавшие листья устилали всю землю, и так проходила всего-навсего половина дня.
Я никогда раньше не думал, что ожидание может быть таким мучительным. В жизни не чувствовал себя так беспомощно. Оказывается, одиночество не врожденное чувство, а появляется только тогда, когда все время думаешь и волнуешься о ком-то.
Каждый день я отправлял Синъянь какое-нибудь сообщение, и всегда она читала его, но не отвечала. Поначалу я надеялся на ее ответ, потом постепенно привык к статусу «прочитано» и даже стал испытывать какую-то радость.
По крайней мере она их читает.
Ради нее я отбросил свою гордость подальше и стал покорным, покорнее не бывает.
31
Наконец объявили результаты экзаменов SPM, с оценками у меня все было чики-пуки, так что я мог подавать документы в любой университет и спокойно идти на подготовительные. Морально я был готов подрабатывать дальше и параллельно разбираться с учебой.
Вечером в пятницу мы с Лэем договорились встретиться в «Совиной кухне».
Лэй решил вместе с Чжилин отправиться на Тайвань и поступать там в университет. Меня это совсем не удивило, потому что Чжилин мечтала уехать на Тайвань на учебу, а Лэй любит ее и готов поехать с ней хоть на край света.
Я даже позавидовал Лэю. Все-таки некоторым везет в любви, это и есть настоящее счастье, настоящее чудо. Куда бы они ни поехали, где бы ни оказались, везде им будет рай, лишь бы они могли видеться друг с другом.
Как ни жаль расставаться, я все-таки улыбнулся и пожелал им счастья:
– Смотрите, за границей любите друг друга, только сильно не бейте.
– Юйчэнь, я тебе тоже желаю распрощаться с холостяцкой жизнью и найти настоящую любовь.
Тогда я рассказал ему о своем признании Синъянь. Лэй сначала обалдел, потом рассмеялся:
– Ха-ха-ха! Так я и знал, давно догадался, что ты в кого-то втюрился, только скорее умрешь, чем признаешься.
Я грустно улыбнулся, не зная, что еще добавить. Если бы заранее знать, что попал в сети любви, я бы не совершил так много дурацких поступков. Кажется, я и правда ничего не смыслю в чувствах.
– И ты не против, что она старше тебя? – поинтересовался Лэй.
– Любовь есть любовь, разница в возрасте не проблема.
– А что, есть какая-то другая проблема посерьезнее?
– Да я и сам понять не могу. Важнее всего, чтобы в любви была взаимность, так? Почему же она мне отказала?
Лэй подумал, подумал и спросил:
– А сколько раз ты признавался ей?
– Один раз.
– Всего один раз?! Ну тогда так тебе и надо, заслужил отказ.
– А что, одного раза мало?
– Ну ты и дурак, тут же важна искренность, чтобы от сердца, понимаешь? Все знают, что для тебя важнее всего, чтобы девушка была моложе тебя. Может, она не уверена в твоей искренности.
– Но я правда искренне ей признался!
– Тогда, будь добр, готовься идти до конца, пока не достигнешь цели. Хоть десять отказов получишь, но делай вид, что это ерунда. А если облажаешься, то ваши отношения так никуда и не продвинутся.
Лэй деловито, как настоящий знаток в таких делах, добавил:
– Будь она моложе или старше тебя, притворство у них в крови. Девчонки говорят одно, а думают совсем другое, что называется, говорят намеками. Ты им признаешься, а они, хоть и любят тебя, но говорят, что не нужны им твои признания. Приглашаешь их пойти на свиданку, а они напридумывают предлогов, чтобы только отказаться.
– Да ладно? А Синъянь не притворяется, она прямодушная, не как другие, она никого из себя не строит.
– А она женщина вообще?
– А как же!
– Так у любой это есть. Взять вот Чжилин, например. С каждой ссорой она мне кричит, что нам пора расстаться. Но хоть раз она реально готова была уйти от меня? Как бы не так, говорит одно, а ведет себя совсем по-другому, – гордо сказал Лэй.
Если подумать, то так оно и есть. Чжилин, Аньжо, все девчонки в моем классе, даже мои сестры как начнут говорить, то ходят вокруг да около, зачастую не разберешь, чего они хотят на самом деле.
Я попросил у Лэя помощи:
– Слушай, так что мне дальше делать-то?
– Пиши ей любовные послания, каждый день рассказывай, как сильно любишь ее.
– Разводить эту любовь-морковь!
– Так девчонкам нравится, когда ты разводишь любовь-морковь, восхищаешься ими, стараешься рассмешишь их. Они любят сюрпризы и всякую романтику. Девушки по своей природе эмоциональны, надо только растрогать их, тогда вознаграждение не заставит себя долго ждать.
Лэй опять начал делиться со мной своим богатым опытом, разными способами, как клеиться к девушкам, и на этот раз я не выдержал, прямо спросил:
– Лэй, это твой личный опыт?
– Само собой.
– А сколько у тебя девушек было?
– Три из тех, кого ты знаешь, и плюс еще пять, которых ты не знаешь. Я с одиннадцати лет опыта набираюсь, не то что ты, к восемнадцати ни одной девчонки не завел. Так вся молодость пройдет, а ты и не заметишь.
Тут я просто дар речи потерял, только глядел на него, разинув рот. До ужаса неразборчив в связях, да
