ее боюсь!
– Ты этот гребень никому не показывай, – оглянувшись, тихо промолвил Берт. – Просто владей. Спрячь его где-нибудь в рощице или на берегу, в каком-нибудь укромном месте.
– Ой, Бертик! – Девчонка хлопнула в ладоши. – Я знаю такое место! Старый дуб недалеко от озера. Там дупло. Много чего спрятать можно.
– Вот-вот, – одобрительно закивал подросток. – Будешь приходить, смотреться в озеро, расчесываться. Можем прямо сейчас и пойти! Если, конечно, тебя хозяйка не хватится.
– Не хватится. – Гримунда вдруг помрачнела. – Она мне поручила тут кое-что… Кое за кем последить: что делают, куда ходят. За твоим хозяином, к слову сказать! И еще за гуннской госпожой Ильдико.
– Ну и вот, Гри-Гри! О хозяине я тебе и так все расскажу! Правда-правда.
Уговорить девчонку оказалось несложно. Никто ведь за ней не следил, наоборот, она следила. Неумело, но вполне в духе людей раннего средневековья, подмечавших каждую мелочь, даже, казалось бы, самую несущественную. Еще бы, ведь от таких мелочей часто зависела жизнь.
Госпожу свою, черную жрицу Вильфриду, юная служанка ненавидела и очень боялась. Жрица постоянно истязала своих рабынь, и, похоже, ей это нравилось. Гримунда давно б сбежала, если б было куда… и если б было с кем. В те времена одиночки не выживали, стать изгоем – верная смерть. А вот поменять род, племя – это было можно. Не так уж и часто, но случалось. Тем более во времена Великого переселения народов, или, говоря попросту, в эпоху гуннских и германских нашествий.
По пути к озеру девчонка пустилась в воспоминания.
– Знаешь, Берти, мы раньше в городе жили… Большой такой, целая тысяча жителей! А может, и две.
– Да ну! – не поверил мальчишка. – Быть такого не может. Это только в Риме столько… ну, и, может, в Аквинкуме. А еще я слышал про Аахен, Суассон и прочие большие города. Там живут римляне… ну, и наши тоже. Не только в деревнях. Однако же к городской жизни нужна привычка. Да и, сама знаешь, нападают на города часто. Жгут!
– О! Да там такие стены! Ты б видел!
– А ты видела?
– Наверное. Я не помню. Маленькая слишком была. – Вздохнув, девчонка смахнула слезу. – Даже какой именно город, не помню. Помню только страшных гуннов. А еще пожар. Потом родители бежали, прибились к своим… Эх, были б они живы…
– Хм…
Адальберт хотел было вставить словечко, но сдержался, не стал. Он-то знал, что Гримунду продали в рабство ее же родители. За долги. А потом и сами погибли от стрел разбойников-гуннов. Это многие знали. А вот Гри-Гри что-то подзабыла… Или просто не хотела вспоминать?
– Вот! Пришли.
Не доходя до берега, густо поросшего ивами и осокой, девушка кивнула на кряжистый дуб, росший неподалеку, в роще. Небольшое дупло даже вблизи нельзя было заметить – только если знать.
– Я случайно нашла, – пояснила Гримунда. – Желуди собирала. Смотрю – белка. И вот…
Девчонка так и держала гребень в руке, не выпускала. Видно, не верила, что ей вдруг подарили такое чудо!
– Сейчас вот волосы расчешу и спрячу… Ой!
Сняв шапку, девчонка провела по волосам рукою. Грязные спутанные пряди упали на лоб.
– Нет! Сначала надо голову вымыть. Давай искупаемся? Я тут место укромное знаю.
– Так холодно же!
– Вовсе нет. Идем!
Уговорила, чего уж. Пошли…
Укромное местечко находилось сразу за ивами; пришлось продираться, пока в глаза не ударил резкий солнечный свет, отраженный серебряной гладью озера. Быстро скинув платье, Гримунда с разбега бросилась в воду. Нырнула, поплыла, вся такая довольная. Следом нырнул и Берт. Не сразу, не с разбега, просто вошел в воду.
Подплыв, девчонка тут же окатила его брызгами, засмеялась, вся такая довольная, белозубая.
– Ну как?
– У-у-у!
– А давай наперегонки? Вон до того мыска!
– Да ну тебя. Уж там-то нас точно заметят! Или русалки утащат на дно.
– Русалки?
Девчонка встала на ноги, поднялась, прикрыв рукою грудь – еще небольшую, девичью, но Берту она уже нравилась… очень… Вдруг сильно захотелось потрогать пальцами упругие розовые сосочки…
– Русалки… Там они точно есть?
– Говорят, видели.
– Тогда не поплывем: они нас точно в воду утянут!
Подойдя к берегу, девушка наклонилась, принялась чистить волосы белым озерным песком…
Адальберт не мог оторвать глаз! И даже несколько смутился, покраснел… Вообще-то парни и девушки частенько купались вместе, большой веселой компанией! Но вот так, когда один на один… парою…
– Ну все, выходим! Ну, ты что там застрял?
Выбравшись на берег, девушка обернулась, сверкнула серо-голубыми очами. Мокрые светло-рыжие локоны упали на грудь.
– А у тебя пупок в песке, – усевшись в воде, сообщил парнишка. – Ты обсохни пока… я сейчас… тут… еще немножко…
– Ишь ты! А говорил – холодно.
– Да нет. Теперь вот и жарко уже. Горячо…
Внимательно слушая слугу, Иванов в этом вот месте хмыкнул. Что там дальше случилось (и случилось ли) с этой юной парочкой, честно сказать, Аркадия не особенно волновало. Куда больше интересовало другое…
– Так про хозяйку-то свою она что рассказала? Кроме того, что та злая и бьет – это мы уже поняли.
Про хозяйку Гримунда рассказывала неохотно, что и понятно: боялась. Сказала, что да, та послала ее присмотреть за гостями. За Ильдико. Как понял Иванов, черная жрица увидела в Ильдико конкурентку или даже представительницу каких-то иных, конкурирующих потусторонних сил.
– Гри-Гри сказала, что Вильфрида-жрица велела слугам поймать ей черного дрозда, – понизив голос, предупредил подросток. – Наверное, хочет подбросить мертвую птицу под ваше ложе, госпожа. – Тут Берт низко поклонился Эльвире. – О, это сильное заклятье – на смерть. Человек начинает чахнуть – просто вдруг ни с того, ни с сего. А потом слабеет и умирает. Если только на помощь не придут боги!
– Ничего… – Переводчица невесело засмеялась. – К нам – придут. Я и сама ведьма.
– Если заклинание не подействует, может ли Вильфрида подослать убийц? – справился Аркадий.
Слуга кивнул:
– Запросто. Велит подсыпать яд, ударить ножом, поразить стрелою… Все что угодно, ага.
– А что она сейчас-то хотела? Просто велела следить? Или на что-то обратить особое внимание.
– Гри-Гри говорит: велела запоминать гостей. Ну, кто приходит в гости к госпоже Ильдико, к кому ходит она. В какое время, как часто, надолго ли…
– Однако, обложила! – Иванов хмыкнул в кулак. – Ей бы опером работать или, там, райотдел возглавлять, а не тут черной ведьмою подвизаться.
– Ничего, – успокоила Эльвира. – Мы тоже не лыком шиты. Чего хочет жрица, догадаться несложно: меня извести. Или оклеветать для начала.
– От жрицы одна эта твоя замарашка? – уточнил Иванов. – Или кто еще есть?
– Пока одна, господин. И никакая она не замарашка… Ой…
