как будто что-то разорвалось. Максвелл был у большого колеса и пытался закрутить клапан, чтобы перекрыть поток сиропа, но колесо не поддавалось. Я посмотрела на пробитую трубу, из которой лился сироп, – напор был таким сильным, что дырка становилась всё больше и больше. Внезапно труба не выдержала и взорвалась, заливая нас волной жидкого сахара.
– Фу! – вскрикнула Брианна, стирая его с лица. Теперь она была совсем не похожа на себя.
Когда нам удалось протереть глаза, стало понятно, каких бед наделал взрыв. Дырка была не только в трубе с сахаром, но и в самом водопроводе, и из него лавой вытекала красная слизь, лужами разливаясь по полу пещеры. Мой нос почуял знакомую, ни на что не похожую вонь.
– Надо уходить! – крикнул Лиам.
Мы бросились к лифту. Ноги утопали в красной слизи. Но на этот раз Максвелл обогнал нас: он уже подобрался к лифту и нажал кнопку. Его сообщник, хромая, спешил за ним и успел заскочить в лифт – а мы нет. Двери закрылись прямо у нас под носом. Последнее, что я увидела, было лицо Максвелла и его полная ненависти ухмылка.
– Что нам делать? – задыхаясь, проговорила Брианна.
– Надо уходить, пока мы не отравились испарениями, – крикнула я. Я не могла сосредоточиться, в голове был туман. Пещера быстро наполнялась слизью.
– Там лестница! – завопил Лиам. Действительно, в каменной стене была дверца с окошком, а за окошком виднелась металлическая винтовая лестница. Но пол пещеры залит красной слизью, да и сама дверь уже наполовину затоплена…
– Давайте быстрее, – кашляя, сказала я. И мы поспешили к двери.
Пару раз я споткнулась, утопив исцарапанные руки в жгучем яде. Лиаму пришлось поддерживать меня, обхватив рукой за плечи. Когда мы добрались до двери, слизи прибыло нам по грудь, а от самой дверцы был виден только самый верх. Брианна пришла к ней первой, толкнула её, и слизь вместе с нами выплеснулась за порог. Лиам тащил меня за собой, пока я не почувствовала под ногами ступеньки.
Мы начали подниматься. Мокрая одежда казалась очень тяжёлой. В голове была какая-то муть. После хлороформа, потасовки с Максвеллом, ядовитых водорослей у меня почти не осталось сил. На адреналине далеко не уйдёшь, к тому же мой запас подходил к концу. Ноги дрожали.
– Давай, давай, не останавливайся! – подбадривал меня Лиам. Он поднимался вслед за мной, следя, чтобы я не споткнулась.
Я посмотрела вниз и увидела, как узкую лестницу затапливает красная слизь. Я еле тащила ноги, преодолевая ступеньку за ступенькой, и красная слизь уже почти доставала до моих ботинок. Лиам поднялся повыше, но обгонять меня не стал.
– Уже скоро, – крикнула откуда-то сверху Брианна.
Мне внезапно показалось, что эта лестница не закончится никогда. Мы так и будем вечно куда-то идти. От этой мысли меня подкосило, и я упала на ступени лицом вниз. Я слышала, как Лиам зовёт меня по имени, но моё сознание затопила тьма, и я не могла ни двигаться, ни говорить. Я чувствовала, как холодная слизь заливает мои ноги, поднимается по пояс, по грудь…
И потом я перестала что-либо чувствовать.
14. В ловушке
Белый свет.
Я – разум без тела, я плаваю в свете. Можно ли плавать без тела? Не знаю. Но у меня нет ног, которые можно вытянуть, нет пальцев, которые можно согнуть, нет глаз, чтобы моргнуть. Но я где-то есть – я существую. Здесь очень спокойно, и у меня нет причин желать, чтобы что-то изменилось. Если бы у меня были лёгкие, я бы сделала глубокий вдох.
Я снова опускаюсь в пустоту.
– Привет, дружок.
Знакомый голос – это папа. Он гладит мои волосы.
– Я только выйду за кофе и сразу вернусь. Я так тобой горжусь.
Он поцеловал меня в лоб, и я снова провалилась в сон.
– Ну здравствуйте, мисс Фрикс.
Я знаю этот голос. Голос человека с несколькими голосами. А этот – самый страшный из всех.
Я слышу мерный писк кардиомонитора. Я слышу, как он ускоряется. Это моё сердце.
– Не пытайтесь встать – вы всё равно не сможете, я знаю. Доктор сказал – временный паралич.
Да, я уже слышала этот голос – он угрожал мне. И он угрожает мне сейчас.
Патрик Максвелл.
– Красивое слово, но оно значит всего лишь то, что ты не сможешь убежать. А судя по тому, как пищит этот монитор, слышишь ты меня прекрасно.
Я пытаюсь сдерживать страх, но сердце продолжает колотиться. Я слышу, как к моей кровати придвигают пластиковый стул.
– Ну и как оно, мисс Фрикс, быть в собственном теле как в ловушке?
Его голос теперь звучит совсем близко, я чувствую его кислое дыхание. Постороннему наблюдателю он мог бы показаться заботливым родственником, который, наклонившись ко мне, умоляет меня открыть глаза, проснуться, выздороветь.
– Если бы всё вышло так, как вы хотели, мисс Фрикс, меня бы уже поймали. – Он не говорил, он рычал. – Но вам не удалось довести дело до конца. Однако карьера моя окончена. Мне больше не дадут работать в этом городе. Он не позволит мне здесь работать – он не любит неудачников…
Он фактически шептал мне в ухо. О ком это он?
Я хотела спросить, но не могла.
– Так что мы оба знаем, каково это, быть в ловушке, мисс Фрикс. Только разница в том, что я убегу из той ловушки, улечу на частном самолёте, а ты – нет. Ты останешься тут навсегда. Ты никогда не проснёшься. Точно так же, как твоя дорогая мама.
Мама? Он как-то связан с ней? Я услышала, как он подтаскивает к кровати что-то на колёсах. Секундой позже я почувствовала острую боль на сгибе руки.
– Через эту иголку они тебя снабжали водой, Агата. Даже смешно, после всего того… Больше ты не выпьешь и капли воды в своей жизни. К тому времени, когда я сяду в самолёт, ты будешь лежать в морге, а доктора и медсёстры будут спорить, пытаясь выяснить, кто же из них вколол тебе слишком много обезболивающего, так что ты просто перестала дышать, просто ушла…
Судя по писку монитора, моё сердце билось так, будто собралось выскочить из груди. Но потом писк остановился – монитор отключили. Я слышала, как Максвелл делает что-то с контейнером моей капельницы. Наконец он снова сел.
– Вот так. Всё готово, – шепнул он мне на ухо. – Спокойной ночи, Агата.
Я слышала, как он взял какой-то предмет с моего столика, а потом я различила какой-то плеск.
– Я поднимаю бокал, – сказал он громче, – за великого детектива, покойную Агату Фрикс.
Я ждала. Моё сердце колотилось в тишине, а в душе поселился страх, я была в западне. Меня снова начало клонить в сон, но я ждала, пока…
…не распахнулась дверь, и двое полицейских, вбежав, не скрутили Максвелла и не повалили его на пол. И тогда я открыла глаза и выдернула иголку из руки.
– Что за… – в ярости заорал Максвелл.
– Добрый вечер, мистер Максвелл, – сказала я, садясь на край кровати. – Отвечая на ваш вопрос: я пришла в себя
