никто и не узнает. Всяко меньше риск, нежели то, что Вы собираетесь провернуть на Литу.
— Девки, а кого Вы призывать будете? — перевела тему Маша. — Мы с Даренкой — демона-”звездного путеводителя” Фуронса. Хотим звезды и луны изучать, движения ихние. Путешествовать много будем, карты составлять.
— И что Вы ему покажете? Ну то есть, чем удивлять будете? — поинтересовалась Аня, слегка трясясь от холода и потирая ладони.
— А мы тут с Даренкой выучили одно непростое заклинаньице. Называется “Звездный свет”. Но мы его Вам не покажем пока что, уж очень сложное оно.
— А Ванда будет звать Короля-Водяного, — снова подала голос Олеся и одной рукой приобняла смутившуюся подругу, спрятавшую лицо в густых золотых волосах, которые при свете огня казались бронзовыми. В последнее время она была особенно молчаливая и боялась смотреть кому-либо в глаза. Анаис была удивлена. Она все еще считала, что Ванда поступила со своей подругой весьма подло, а потому наклонилась к Ане и, не отрывая глаз от парочки, шепнула на ушко:
— Почему они все еще вместе? Разве Олеся не должна была на нее как следует разозлиться?
— Ну… — промямлила Аня, не найдя, что ответить. — Может, они уже решили свои разногласия и пришли к чему-то… хорошему…
Анаис этот ответ не устроил, и она неодобрительно фыркнула.
— И чем же Ванда будет удивлять демона?
— Рыбу из икры в водяном шаре выращу, — невнятно пропищала девочка.
— Это то, чем ты на уроках занималась, да? — продолжала любопытствовать Даренка, но ответа на свой вопрос не получила — Ванда совсем смутилась и отвернулась в сторону.
— Ветерок, а ты кого будешь призывать? И чем собираешься заниматься во время служения?
— Я призову стервятникова владыку, демона Мархиатоса, — улыбнулась Аня. — Обернусь птицей. Этой магии я училась всю осень и почти всю зиму. Ежели примет меня демон во служение, так улечу далеко-далеко на восток, чтобы Мертвые земли возрождать из пепла. Буду менять здешний климат, перестраивать направление и силу ветра. Очищу воздух от смрада и беспросветного дыма.
— Наверное, это очень сложно… Много сил у тебя отнимет твоя затея.
— Зато людям будет, где жить, — спокойно произнесла Аня. — Детей растить. Скрываться от глупых войн и междоусобиц. Главное, чтобы люди знали, что им есть, куда уйти. Кто знает, может, через века там образуется новое государство иль новые общины, где разные люди будут жить в мире, в гармонии со своей совестью. Они будут отзывчивыми, откликаться на помощь друг друга…
— Утопья какая-то! — выпалила Олеся с ученым видом, гордая тем, что смогла использовать новое выученное ею слово. Анаис шикнула на нее и задумалась про себя. Как мало он знала, что в уме у ее подруги. И так много общего между ними было. Анаис тоже жила мечтами о том, что дома она построит чуть ли не рай на земле, и все будут там жить в мире и полном согласии. Так это называется утопия… Вот оно как!
— Олеся, не мешай человеку воплощать грезы в реальность, — устало протянула Анаис.
— А я и не мешаю. Пусть делает-то, что хочет. Не моя же жизня!
— Анька, а в какую птицу-то ты превращаешься? Или таких птиц в помине нигде нет?
— Я оборачиваюсь в аиста, — улыбнувшись, ответила Аня.
— Это даже поэтично, — мечтательно подала голос Ванда. — Аист, который дает начало новому миру… Так красиво!
— Огонек, а ты… — начала было спрашивать Даренка.
— А я просто хочу домой, — грустно оборвала девушку на полуслове Анаис. Она все еще думала над словами своей подруги и вспомнила вчерашний сон. Сердце сжало с бешеной силой, как тогда. Что он значил? Быть может, эта женщина — предвестница смерти? Так и умрет Анаис на чужой земле, не дойдя до дома. Она тут же отогнала эту мысль, что вероломно сворачивала девушку со своего пути. Прежде чем вернуться в поместье, нужно получить все ответы.
— Ты не будешь…
— Да буду я призывать, буду! — уставшим голосом буркнула Анаис.
— А кого?
— Лилит.
— Но…
— Если умру, пусть бабушка Яга поставит мне самый красивый камень в честь моего великого безрассудства, — раздраженно прервала подруг Анаис и отвернулась. До нее доносились перешептывания девочек, пытающихся объяснить ее поведение:
“Что это с ней? Какая муха ее укусила?”
“Никого она не призывает. Вот и все!”
“Шутка что ли? Она так шутит?”
“Да боится она просто, страшно ей. Не серчайте на нее.”
Аня подсела к отвернувшейся ото всех подруге, что смахивала с себя холодный пот, взяла ее за руку и тихо, чтобы никто больше не услышал, сказала:
— Аня, мы ведь завтра последний раз свидимся. Потом мы разойдемся, каждый своей дорогой…
— Если разойдемся, а не станем очередной пищей для демонов, — дрогнувшим голосом проговорила Анаис, во рту у нее пересохло.
— Я бы хотела, чтобы мы с тобой провели один ритуал напоследок, — слова подруги пролетели у Ани мимо ушей.
— Какой еще ритуал?
— Единение. Чтобы мы никогда-никогда с тобой полностью не расставались.
— Никогда не слышала о таком…
— Странно, он очень похож на то, как ты сотворила фамильяра. Но более безобидный. Ежели согласишься, так пошли обратно в воду…
— Почему туда? — непонимающе спросила Анаис и встала.
— Так… надо, — только и ответила Аня. — Пожалуйста, не спрашивай ничего, просто делай, как говорю, хорошо?
Бывшая яркой луна скрылась за облаками, а потому девушки шли вглубь озера в абсолютной темноте, периодически спотыкаясь об камни и коряжки. Дно вязло у них под ногами, обещая засосать их как можно глубже. Стоя по грудь в мокрой рубахе средь большого количества кувшинок и желтеньких купальниц, Аня откупорила флакон с резким неприятным запахом пижмы и полыни. Анаис неодобрительно посмотрела сначала на зелье, затем на подругу и брезгливо сказала:
— Не говори, пожалуйста, что это сварила ты. Я не буду это пить…
— Это… сварила Ванда, — сдержанно проговорила Аня, и губы ее превратились в совсем тоненькую ниточку.
— Еще лучше! Откуда такая уверенность, что она не приворожит нас? Или прикончит нас прежде, чем это сделает наш будущий хозяин?
— Я… разговаривала с Вандой, почему она так поступила с Олесей…
— И что она сказала? — любопытство взяло верх над Анаис.
— Это тайна.
— Еще бы я всему тайному верила!..
— А мне ты веришь? — глядя ей в глаза, спросила Аня. Рыжеволосая девушка задумалась на секунду. — Если хочешь, я первая выпью свою половину…
— Нет уж! — выпалила Анаис, грубо выхватила у нее флакон и отпила зелье. Она закашляла, горло немало обожгло, во рту долго еще оставался непередаваемый горький, отвратительный вкус полыни. Затем Аня выдохнула и резко допила остатки яда. Она сильно закашляла,
