моменту?
— Точно так, барышня.
— Возьмите вот этот… — дальше она произнесла несколько диковинных названий, ни одно из которых не удержалось в моей голове… — Они очень гармонично будут сочетаться с теми розами. Посоветуйте вашей даме оставить их в этой упаковке. Там губка, обработанная специальными эликсирами для большей сохранности композиции.
— Сколько с меня?
— Двугривенный.
— Всего-то?
— Так ведь и букетик небольшой.
— Благодарствую!
Я забрал нежное благоухающее чудо, основание которого уместилось у меня в ладони, и решил, что неплохо заглянуть к зятю Олегу в кондитерскую, чего-нибудь занимательного к чаю взять.
На удивление, он оказался в магазинчике сам, оценивал раскладку в витрине каких-то новых шоколадок. Всучил мне три штуки, разных сортов — попробовать, говорит. А денег не взял! Вот, не люблю я такое, неловко. Ну да ладно, найду способ отдариться.
Двери у Шальновых мне открыла Глаша, на сей раз выряженная более парадно, в кружевной фартук и косынку.
— Проходите в гостиную, сударь, барышня сейчас выйдут.
Прохожу — а там тётушка сидит. Я каблуками прищёлкнул:
— Добрый вечер, сударыня! Не имел чести быть представленным!
— Синицына, Ольга Ивановна, — церемонно кивнула та и ручку тянет. Пришлось приложиться.
А тут и Серафима выпорхнула. Её ручку я поцеловал с куда большим удовольствием, и букетик вручил, и шоколадки — сразу три!
— Я смотрю, вы, — при старших-то мы на «вы», — Илья Алексеевич склонны к решительным действиям, — хихикнула Серафима. — Розы корзинами, шоколад — пачками.
— Новинка! — говорю. — Зять предложил попробовать, вот мы с вами давайте и оценим. Вдруг невкусно? Я ему тогда такую претензию выкачу!
— М-м? Это кулинария «Сытин и сыновья»? — с любопытством спросила тётушка.
— Так точно, та. Сыновья там, правда, пока ещё пешком под стол ходят, но Олег решил сразу, чтоб потом название не менять.
Хлопнула внизу входная дверь, и по лестнице послышались шаги.
— А вот и Сашенька! — обрадовалась тётушка. — Подавайте, Глаша, чай…
В общем, чтоб не утомлять вас — вечер хорошо прошёл, спокойно. Я не преминул похвастаться выдающейся аттестацией. Обсуждали городские новости и сводки о войне. По всему выходило, что нааши ломят, но сколько ещё бои продлятся — неизвестно. Я, честно говоря, не насмелился сказать, что обязан на фронт отправиться. А ну как плохо воспримут? Мало ли. Сейчас я — почти жених, а скроюсь на полгода… Не решился, в общем.
Зато Серафима пела. Фортепьян у Шальновых не было, но имелась маленькая женская гитарка, и так моя зазноба славно себе на ней подыгрывала, заслушаешься.
Тётушкины часы под полом начали отбивать восемь, и Александр Иванович любезно спросил меня:
— Илья Алексеевич, не останетесь ли на ужин? — тут я понял, что пора и честь знать. Жирно сильно будет в первый же день на ужин набиваться. А вот на второй…
— Если вы не возражаете, завтра хотел бы пригласить Серафиму Александровну на вечерний променад — аккурат к ужину вернёмся.
На другой день, пока Марта готовилась ко второму экзамену, сел я на шагоход да до деревни сгонял. Поговорил с родителями, объявил, что к концу недели кончится моё вольное плавание, чтоб комнату мне приготовили да постоянное место во дворе определили под «Саранчу». Батя-то сразу догадался, куда ветер дует, а маманя не сообразила. Так сильно обрадовалась, мне аж неловко стало.
И опять ничего не сказал. Лучше уж перед самой отправкой, меньше слёз.
С Серафимой эти два дня гулял в своё удовольствие, вечерами чинно ужинали у Шальновых.
В среду Марфуша порадовала вторым успешно закрытым «на отлишный балл» экзаменом.
А в четверг я прихватил свой новенький аттестат, книжку воинскую с записями о местах службы, наградах и прочем и отправился в войсковую канцелярию, предписание об отправке на фронт получать.
РАЗВОРОТ
По дороге прикупил шоколадку — девчонкам-канцеляристкам, чтоб дело моё быстрей нашлось да ловчей пристроилось. Прихожу — а в канцелярии все такие в приподнятом настроении, улыбчивые. Ну, думаю: день рожденья, может, у кого аль именины? Ус подкрутил, шоколадку и аттестат на конторку выложил:
— Утро доброе красавицы! Старший вахмистр Коршунов по окончании учебных курсов для дальнейшего прохождения службы явился.
— Ой! Помню-помню вас! — слегка прищурилась чернявенькая. — Вы по осени с личным шаагоходом прибыли!
— Так точно! Имел медицинское предписание на полгода восстановительных процедур.
— Это ж какие-такие процедуры вы на учёбе проходили? — засмеялась рыженькая.
— А мы сейчас посмотрим! — чернявая раскрыла аттестат и уважительно протянула: — У-у! Харитоновские! Эк вы, ребятушки, себя не жалеете! Вам доктор восстановление прописал, а вы добровольно на мордобитие.
— Да с особым отличием! — заглянула в корочку вторая. — Сейчас дело достану. И книжку воинскую покажите-ка… — я предъявил. — Так и думала! Отметку об учёбе не внесли.
— А надо было?
— Конечно, вам бы сразу по прохождении курсов и заполнили бы, — она стянула с конторки шоколадку: — Но можно и у нас, не страшно.
— Внесём вам новые данные одновременно с заполнением личного дела, — деловито заперебирала листочки первая, — и гуляйте.
— Как — «гуляйте»? — не понял я. — Говорили ж, в случае военных действий обязательная мобилизация…
— А вы не слышали ещё? — хором удивились барышни.
— Победа! Кончилась война, утром рано циркуляр пришёл! — защебетала рыженькая, пока её подруга вписывала новые данные аккуратными округлыми буковками. — Покуда даже набора на новые контракты не объявлено, многие с фронта остаются на дослуживание.
— Так что… — чёрненькая закончила перепись, захлопнула и вернула мне аттестат с воинской книжкой, — сейчас вы птица вольная! Гуляй, казак!
— Вот, спасибочки… — слегка ошалело пробормотал я и вышел из кабинета.
Это что же?.. А я ить настроился уже, волю в кулак сжал…
За дверью соседнего кабинета заговорили, ручка начала поворачиваться. Я торопливо развернулся и направился в сторону лестницы.
На улице остановился посреди тротуара, фуражку на затылок сдвинул… Ядрёна-Матрёна, а я уж в голове все разговоры прокрутил, как маманю успокаивать буду, как Марту ей передавать, как с Серафимой объясняться… Всё колобком смешалось.
— Дяденька, купите газетку! — рядом остановился мальчишка с пачкой свежих номеров «Иркутских ведомостей». — Новости хорошие! — пацан смотрел на меня против солнца, морща веснушчатый нос. — Объявления…
— Давай, — сунул ему копейку и решительно пошёл к Лизавете. Утром она точно дома. До
