Ведь у него теперь есть карта.
− Ну и дурень, − заговорил Филипп. – Лучше бы пошел нам навстречу.
− Филипп, сходите с Ромой. Проверьте расстояние отсутствия рельс. А мы пока снимем вещи с дрезин, − попросил Олег.
− Я тоже пойду, − вызвалась Мила.
− Ну пошли, красавица, раз ног не жаль, − подмигнул ей Филипп.
Мила показала ему неприличный жест и взяла Рому под руку.
Троицы не было достаточно долго. Мы успели перекусить, расположившись по другую сторону насыпи от перевернутой дрезины, а они все не возвращались.
− Придется идти за ними, − сказал Олег.
− Кажется, я их вижу, − приложил руку ко лбу козырьком Илья.
− Ужин приготовили. Молодцы! Дайте пожрать что ли.
− Филипп, успеешь поесть. Что там с рельсами? – поторопил его Илья.
− С рельсами безнадега. Судя по столбикам, мы прошли пять километров, но так и не дошли до возобновления хорошей дороги. Все шпалы и рельсы ушли глубоко в землю. Более того, через пять километров на путях лежит состав, перевозивший древесину. Сами вагоны частично утоплены в землю, а древесина раскатилась во все стороны, затрудняя дальнейший проход.
− Придется бросать дрезины и дальше идти пешком, − объявил Олег. – До Мариинска нам сегодня уже не добраться. И по насыпи идти очень тяжело, дети и Степан Михайлович далеко не уйдут. Надо выйти на дорогу и искать ночлег.
− Я устала. Не хочу никуда идти, − закапризничала Мила.
− Мила, садись поешь. Как поешь, выдвигаемся. Мы пока приготовим все для дальнейшего пешего пути, − урезонил ее брат.
Через двадцать минут Ярослав помог одеть мне и Косте рюкзаки. Проверил, хорошо ли закреплен на моих джинсах нож. После столкновения с бандитами теперь все женщины держали при себе ножи.
− Если Костя устанет, я посажу его к себе на плечи.
Поцеловала Ярослава в щеку. Помимо огромного рюкзака, он, как и другие мужчины, был нагружен еще дополнительной сумкой. И несмотря на это, собирался при необходимости нести еще и Костика. «Вот она любовь», − внутренне улыбалась я, − «Не только в восхищении, обожании и притяжении, но и в заботе, внимании, поступках».
До Мариинска к ночи мы не добрались. Заночевали в каком-то пригороде, случайно обнаружив вход в подземную тюрьму.
− Ничего себе! – присвистнул Филипп.
− Как тут мрачно! – передернулась Мила.
− Ничего, зато смотрите сколько коек, − осветил помещение факелом, который мы забрали у мертвого Толяна, Олег.
Судя по всему, подземная тюрьма не использовалась много лет. Тут ничего не осталось, кроме прикрученных к полу железных кроватей. Я легла вместе с Костиком, тесно прижав брата к себе. Нам на двоих достался спальный мешок, поэтому эта ночь прошла для нас вполне сносно.
Когда утром всех разбудил дежуривший Илья, я признаться, с радостью покинула это место, до того там жутко было находиться.
Весь следующий день прошел в дороге до Мариинска. Понять, что мы вошли в город, можно было лишь по одиноко стоявшей деревянной табличке с названием и гербом города.
− Надо же, совсем ничего не сохранилось, − сокрушалась Наталья.
Мы молча шли по пустынным дорогам, рассматривая остатки рухнувших колоколен и исторических памятников.
− Похоже, красивый был город, − подняла с земли резной деревянный наличник, ранее украшавший чьи-то окна, Марина.
− Это еще что!? – вдруг крикнула Мила, указывая на небо.
В нашу сторону приближалось какое-то пятно.
− Разойтись! – крикнул Олег.
Мы побежали в разные стороны. Костик споткнулся. Я удержала брата от падения, но сама больно приземлилась на коленку. Ярослав помог мне подняться и в этот момент раздался какой-то жуткий клекот.
− Камилла, это же птица-динозавр! – восхищенно воскликнул Костик.
Он любил мультфильмы про динозавров и мог воспроизвести даже сложные названия вымерших существ. Поэтому я поверила ему, когда Костик определил название существа, приземлившегося на то место, где только что стояла наша группа.
− Археоптерикс.
Из-под груд разных балок и камней со всех сторон настороженно выглядывали детские и взрослые лица, наблюдая за действиями птицы. Мужчины зажимали в руках ножи, готовые при первых признаках опасности пустить их в дело.
Птица была красива и пугающая одновременно. С серым туловищем и фиолетовым окрасом шеи, большими глазами, очень длинными скрюченными когтями и огромным размахом крыльев. Перья на крыльях чередовались фиолетовой с серой раскраской.
Археоптерикс деловито приблизился к сумке, брошенной кем-то из нашей группы. Ловко открыл замок, и оглядевшись по сторонам, молниеносно запустил голову в сумку. Обратно его голова вынырнула уже с пачкой сухарей в клюве. Предок динозавров клюнул по пакету, проделав в том дыру. Достал один сухарь и с шумом разгрыз его. Именно так, не склевал, а разгрыз зубами.
− ИИ-Су, − радостно вылез из своего укрытия дед.
− КХ-Ту, − недовольно проклекотала птица. Подхватила пакет с сухарями, расправила фантастически большие крылья и улетела.
− Офигеть! – выдал всеобщее ощущение Филипп.
− Я видела реконструкцию археоптерикса в музее естественной истории в Англии. Насколько мне помнится, реконструкция выглядела значительно меньше оригинала. Эти птицы считаются одними из самых первых видов динозавров, − сообщила нам Ева.
− Хорошо, что эта птичка была одна. Не хотелось бы повстречаться с целой стаей, − смотрел в ту сторону, куда улетела птица, Филипп.
− А вы знаете, ведь считается, что именно в районе Марииинска появились первые динозавры. Тут до сих пор находят окаменелых мамонтов и динозавров, − вспомнила Ева.
− Брр, хочешь сказать, что окаменелые страшилища просыпаются?
− Вряд ли, Филипп, они просыпаются. Больше похоже на то, что рождаются заново.
− Надо искать укрытие. Если эта птица здесь не одна, то ночевать на открытом воздухе опасно, − поторопил всех Олег.
Единственной постройкой, сохранившей свои стены, оказался вино-водочный завод.
− Вот это я понимаю! – обрадовался Филипп – Укладываем детей и повеселимся.
Никто не стал возражать. Все так устали от дороги, пребывания в постоянном страхе и неизвестности, что предложение выпить водки не показалось неуместным.
Признаться, напились мы сильно. Я истерично смеялась над всеми подряд шутками, аплодировала танцующему пиратский танец Степану Михайловичу и подзадоривала соревнующихся в армрестлинге Пашу с Ромой. Последнее, что я помню, как Ярослав целовал мою разодранную коленку и затем нес меня куда-то на руках.
− Камилла, просыпайся, − будил меня через несколько часов Ярослав. – Наталья приготовила завтрак. У нас тридцать минут, чтобы поесть и собраться.
С трудом разлепила глаза. Я еле доплелась
