не изменилось.
Бывший заключенный никак не мог надышаться самым обыкновенным уличным воздухом. Воздухом свободы. В прямом и переносном смысле. Он избавился от тесного узилища и мучивших его ночных кошмаров. Благодаря наставнику он все-таки узнал причину последнего. Внешнее воздействие. Кто-то целенаправленно мучил его все эти годы. Зачем? Неизвестно. Но жгучий огонек ненависти к магам Совета засел в него очень глубоко. Однако, сейчас было спокойное блаженство. На короткое мгновение все его переживания и неприятности отошли на второй план. Даже показалось, что дальше все будет, как раньше, до начала всей этой суматохи с Белыми. Относительно спокойно. Ожидаемо. Понятно. Но нет, не будет. Обладая теми знаниями об истинной истории чародеев и о магии, настоящей, чуть ли не всесильной древней магии, Фрей уже не мог вернуться к былому образу жизни. Эти знания давили своей тяжестью, ответственностью и закрывали дверь в прошлую жизнь.
Всесильная магия. Сказано громко, но прошедшие годы заставили магов забыть очень многое. То, что раньше считалось само собой разумеющимся, сейчас слабо представлялось в мечтаниях. И, кстати, Фрей уже на деле ощутил безусловную пользу от приобретенных знаний. Парень шел нараспашку и без головного убора, из-за чего постоянно ловил на себе удивленные или осуждающие взгляды местных. Несколько заботливых тетушек даже дали пару своих очень ценных советов на этот счет. Но ему не было холодно. Та самая магия жизни прекрасна его согревала, достаточно было ускорить кровообращение и сузить кровеносные сосуды. Экономно и просто. Раньше такое было естественным уже с первого года обучения.
Толчок.
– Под ноги смотри, мужик, – сказал случайно толкнувший его человек и, не ожидая ответной реакции, пошел дальше.
Мужик? Фрей усмехнулся. Когда последний раз он был на людях, он был моложе, хитрая улыбка так и норовила выскочить на его лицо, а в глазах пылал огонек озорства. Тяжесть злоключений отразилась на нем. Нет, он не стал выглядеть, как старик. Внешне он даже не сильно изменился. Но если не вглядываться, а просто бросить мимолетный взгляд, впечатление создавалось совершенно другое. Изменения были точечные. Чуть более заостренные черты лица, постоянная угрюмая ухмылка, стальной взгляд, и всю картину дополняла непонятно откуда взявшаяся легкая седина на висках, которая особенно выделялась на фоне черных волос. Может, последствия долгого нахождения в иллюзии? Она же все-таки напрямую создавалась в его сознании. В принципе он мог это исправить и вернуть волосам изначальный цвет, да и вообще любой другой, но не стал. Оставил как напоминание о не самом простом периоде своей жизни, который, к радости, все-таки закончился. Когда Фрей, выбравшись на волю, посмотрелся в зеркало и лицезрел свой новый внешний вид, то общее впечатление сложилось такое, что выглядит он теперь как-то опасно.
Небольшие изменения имелись и в характере. Если раньше при малейшей возможности он готов был ворваться в какую-нибудь авантюру, то теперь это «ворваться» означало сперва как следует подготовиться, все обдумать и только потом врываться. Влезать в авантюру или нет, вопрос не стоял. Конечно, влезать.
В общем, время не стояло на месте.
Фрей встряхнулся. Хватит. Сколько можно думать об одном и том же, который день. Нужно понять, что делать дальше. В тюрьме если и всплывали мысли о побеге, то только о нем. А по дальнейшим действиям вопрос всегда висел где-то в стороне. К тому же Никс опять напомнил о себе. Бормочет что-то там на своем, стариковском.
– Ну наконец-то! Я уж подумал, ты совсем головой уехал куда-то, – проник в сознание зычный голос древнего мага Жизни.
– Задумался, старый, – ухмыльнулся, не разжимая губ, Фрей. – Так о чем ты?
– Договоришься ты, – весело ответил голос в голове, ни капли не смущенный таким дерзким обращением. – Прогулки – это хорошо, тебе нужно прийти в себя и все такое, но нагулял ты уже предостаточно. Так что, мой слабый ученик, не забывай про нашу цель.
Никс не забыл поддеть магические навыки Фрея. Ну а что он хотел спустя четыреста лет после падения чародейского сообщества?
– Помню, помню, обучение взамен на путешествие к источнику силы жизни. Но ты так и не сказал, куда именно направляться?
– И не скажу, ученик, – сразу среагировал собеседник, – многие знания, многие печали. Так говорили в мое время, и поверь, вовсе не на пустом месте.
– Без проблем, – спокойно ответил Фрей, немного замедлив шаг, чтобы пропустить мимо себя ватагу подростков, бегущих по каким-то своим подростковым делам, и продолжил: – Не думай, что я неблагодарен и «все такое». И не думай, что я ничего не понимаю. Могу смело предположить, что ты собираешься неким образом вернуться к реальной жизни. Не знаю как, но, уверен, у главного магистра Жизни времен расцвета магии хватит и сил, и знаний. И уверен, что нынешние маги тебе на один зубок… – Фрей не стал продолжать, позволяя магу самому додумать то, что не было сказано.
Секундная тишина, и Никс разразился громким утробным хохотом. Был бы он видимым, точно принялся бы бить себя по коленям и смахивать слезы от смеха. Собственно, так он и делал. В очередной раз у Фрея проскочила мысль, что Никс больше похож на проветренного до самых костей моряка, а не на великого мага прошлого. Да и телосложение его тоже наводило на такие мысли.
Отсмеявшись, маг ответил:
– Ну ясен красен, ученичок. Сам бы так поступил на моем месте. Кто же не хочет жить и чувствовать, но вот только не надо примерять черты собственного характера на других, к тому же более старших товарищей. Это тебя не красит. Власть у меня уже была, и, скажу тебе честно, изматывающее это
