приз, конечно, – Сирил усмехнулся из-под капюшона. – Твой плащ неплохо бы смотрелся в моей гостиной вместо ковра.
– А с головой что сделаешь? – Джек понимал, что нарывается, но не мог остановиться; его переполняло дурацкое веселье пополам с ужасом, словно росла шапка пены от шампанского, переливаясь через край бокала. – Заспиртуешь и поставишь на полку?
– Хороший вариант, позволь, я его запишу.
Сирил так сказал, но никуда ничего записывать, разумеется, не стал. Он вообще вёл себя подозрительно миролюбиво – наверное, первое в жизни похмелье и впрямь совершенно лишило его сил. В какой-то момент ему надоело цедить по глотку чай, и он отобрал у Джека кружку с морсом; напиток из кислых ягод немного его освежил, и Джек умудрился, закрепляя успех, выдать кряду несколько баек о своих скитаниях после побега из дома.
Кажется, даже показал жёлуди и игральные кости.
Кажется, даже объяснил, что они значат для него.
Дурацкая бутылка вина к тому времени опустела, а от второй, которую хозяйка принесла на замену, осталась половина.
Сирил осторожно потрогал жёлудь кончиком пальца, как что-то живое и очень хрупкое… А потом рассказал вдруг, нахмурившись, словно сами воспоминания причиняли ему дискомфорт:
– Несколько лет назад мы с семьёй ездили на фьорды. Я почему-то решил, что поиграть в красивом месте на скрипке – хорошая идея, а затем всё вдруг исчезло, кроме самого фьорда, и ещё где-то лилась вода, словно рядом был водопад. Странный… странное чудовище сидело рядом, и мы играли на скрипках дуэтом. Это всё было так правильно, как если бы я вернулся домой, было хорошо… А затем он исчез. Я снова был около фьорда, среди туристов; мне казалось, что прошёл день, но на самом деле почти три года. Или четыре. До сих пор путаюсь, – он опустил взгляд. – Родители… родители думали, что я сбежал из дома из-за ссоры. Какой ещё, ссоры, интересно, я не помню ничего… Они до сих пор считают, что я не сказал им правду, хотя я сказал. Но они хотя бы ждали меня. А брат… брат просто уехал в другой город и женился. Его зовут Вивиан, моего брата, он… он пишет книгу, и…
Наверное, надо было сказать что-то утешительное; поддержать. Джек умел, правда, он вообще любил болтать и обычно говорил правильные вещи.
Но сейчас сказал почему-то:
– Если он уехал, это не значит, что он тебя бросил. Все переживают горе по-разному.
Сирил уставился на него в упор:
– Да что ты вообще понимаешь?
«Моя мачеха так горевала из-за смерти моего отца, что ввязалась в борьбу за наследство. И решила, что избавиться от меня хорошая идея: ведь если я враг, то всё хорошо, всё понятно – врага можно победить, – подумал Джек. – Мои сводные сёстры тоже горевали по-своему, и им просто стало всё равно, что происходит за пределами их комнат».
Но он этого не произнёс; только засмеялся и забрал жёлуди, а потом подлил себе ещё вина.
Конец вечера запомнился плохо. Джек кое-как добрался до своей комнаты и даже искупался в лохани, которую приволокли хозяйкины мускулистые дочери, наскоро вытерся и забрался в постель, кутаясь в плащ на голое тело. Мех приятно щекотал кожу, словно ласкал… Ночью чудились подозрительные шорохи и шумы, оседал на языке привкус чужого дыхания, но проснулся Джек целым и невредимым, в полном одиночестве.
За окном светило яркое солнце; серая хмарь наконец-то развеялась.
Зевая, он обошёл комнату. Затем оделся – дурацкие с виду кальсоны оказались весьма удобными – и принялся собираться.
И две вещи показались ему странными.
Во-первых, его пожитки, включая кошелёк, были аккуратно сложены у изголовья кровати, причём сверху лежала новенькая золотая монета, издевательски поблёскивая в солнечных лучах.
Во-вторых, проклятого договора с купцом нигде не было.
– Сирил, – дошло до него. – Сирил его забрал и отправился добывать сокровище ведьм. Он что, рехнулся?
На мгновение догадка ошеломила. Но спустя ровно один удар сердца Джек уже прикидывал, как далеко можно зайти пешком, пользуясь лишь примитивной, очень условной картой, и получится ли догнать человека, если тот вышел на несколько часов раньше.
Лисы бегали быстро; а он – тем более.
– Ладно, – глубоко вздохнул он. – Значит, порядок такой: сначала побриться, затем позавтракать, кое-что прикупить в путь, забрать у швеи заказ, уточнить у вчерашнего коротышки, где именно искать Ведьмин дом… Если найду короткую дорогу, то, скорее всего, Сирила я обгоню.
План казался безупречным – продуманным, взвешенным.
Значит, где-то определённо крылся подвох.
Глава 9. ВЕДЬМИН ДОМ
Сперва всё шло как по маслу.
Джек старался не оставлять себе ни минуты на раздумья, чтоб не успела оформиться до конца пугающая мысль: ну вот обгонит он Сирила, прелестно, и что дальше? Где гарантии, что он справится с ведьмами? До условленного часа, когда надо было забрать у швеи заказ, оставалось ещё много времени, и Джек, справившись у хозяйки гостиницы, отправился на рынок. Не на шумную ярмарку, где всё продавали втридорога, а туда, куда ходили сами местные хозяйки – к торговым рядам за ратушей, сейчас изукрашенной цветами в честь грядущей свадьбы градоначальника.
В одной лавке он купил дюжину свечей; в другой – кулёк муки, мешочек соли, глиняную ёмкость с маслом, немного напоминающую маленький прямоугольный горшочек, и ещё кое-что по мелочи. Всё это прекрасно влезло в дорожный мешок, в дополнение к вчерашним покупкам, и в целом не должно было вызвать подозрений, даже если бы ведьмы захотели проверить его содержимое: в конце концов, готовить в пути нужно всем, да и свечи – штука полезная, особенно для искателя приключений, который иногда забирается в тёмные места…
Так, по крайней мере, Джек себя убеждал.
Напоследок он набрал жёлто-розовых яблок, таких ароматных, что сам не удержался и одним захрустел прямо там, на рынке, лишь слегка обтерев рукавом.
И – отправился к швее, хотя до назначенного времени оставался час с небольшим.
Расчёт оказался верным. Хозяйка была занята, а ещё помощник – или, возможно, сын – предложил «уважаемому заказчику» подождать в гостиной, как и вчера. Джек покивал, с благодарностью взял почитать газету и, очутившись в одиночестве, выложил на стол яблоки. Долго ждать не пришлось – вскоре из теней высунулась уже знакомая жадная лапа.
– Валяй, дылда, – великодушно разрешил маленький
