class="p1">– Словом не обмолвилась, что связана с Лигой… Дела…
– Тургесен – не единственный в послужном списке госпожи Уилсон.
– Я пригрел змею… – только и промолвил Говард.
– Неправильное умозаключение. Подменяете логику эмоциональным выражением, смешивая частное с общим. Не зря говорится: кто доказывает чересчур, тот ничего не доказывает. Данный факт, смею утверждать, свидетельствует о вашей несдержанности… Госпожа Хилеви достойный работник. Её ценят…
Дома Говард не находил себе места, оставаясь под впечатлением услышанного. Хилеви – агент Лиги Добровольной Смерти. Тихая и домовитая шведка, казалось, мухи не обидит, и на тебе… Отправила на тот свет Питера Тургесена. Не его одного, как намекнул этот Дюваль. И не открылась даже полунамёком. По утрам уезжала в туристическое агентство, проводила экскурсии по Стокгольму, памятным местам в Швеции… В то же время встречалась с людьми, кто разочаровался жизнью, отчаялся, оказавшись в безвыходной ситуации. Без колебаний и сомнений, когда требуется решить вопрос об истинности или ложности заблуждения отчаявшегося, убеждала собеседника, что пансионат Лиги – единственное место для спасения, где ожидают покой и достаток, где готовы оказать поддержку и можно забыть все горести. Убеждала: будьте оптимистом – и спокойная жизнь вам обеспечена, – вспомнил Говард рекламное объявление. Доверие к нам – залог ваших положительных эмоций. Не позволяйте несчастью распоряжаться вами в такое неспокойное время. Поверьте, всё будет хорошо…
Возвращалась домой, подавала ужин, ела за одним столом с Боном и ни словечко не проронила, усомнившись в правильности своих действий. Такой силе воли, такой выдержке можно позавидовать.
Не терпелось рассказать о случившемся, что свалилось на голову так неожиданно, спросить совета, как быть дальше. Понимал, если не сделает этого, то окажется загнанным в угол, морально раздавленным. Говард позвонил Лундстрему, и назначил встречу.
Детектив был тем человеком, с которым Рон сдружился. Гарри он доверял, с ним мог поговорить открыто, и надеяться на разумный совет, чтобы в горячке и растерянности не сотворить глупость. Как говорится, не наломать дров.
Новость ошеломила и Лундстрема. Особенно тот факт, что Хилеви, агент Лиги, сумела отправить на смерть известного бизнесмена Питера Тургесена.
– Так и сказали: Питер Тургесен был безнадёжно болен? – воскликнул Гарри с удивлением, когда Рон поведал ему о Хилеви. – Нука, расскажи подробнее.
– Тургесен умер в пансионате Лиги. У него признали рак печени в последней стадии. Ничего больше не знаю.
– Питер скончался? – не поверил Лундстрем тому, что услышал. – Хилеви… Ах, Хилеви, Хилеви… До последнего жалел её. Прости, но в разводе… ты виноват. Брак – бесконечная цепь компромиссов, и мужчина должен сделать всё от него зависящее, чтоб сохранить семью.
– Спасибо за прямоту…
– Тургесен…Тут не всё ладно. Не могло всё так измениться со времени последней нашей встречи. Мы виделись год назад! Он жаловался, правда, на камни в желчном пузыре. Но от желчнокаменной болезни, насколько понимаю, не умирают так скоропостижно. Убирают камни, если требуется. Питер Тургесен… Такой энергичный человек, а поверил россказням женщины без какого-либо понятия в медицине. В таких случаях принимают во внимание только существенные факты. Роковой случай, слепая вера в предопределённую судьбу. Поверив, что серьёзно болен раком, Питер не пожелал ждать исхода, опасаясь мучений и немощности.
– Факт остаётся фактом, – сказал Говард. – Ты прав, анализируя поступок Тургесена. Скорее всего, врачи пансионата ввели мужика в заблуждение, напугав неизлечимой болезнью, а Тургесен не пожелал влачить жалкое существование.
– Коль врачи говорят… Кому тогда верить? – сказал в растерянности Лундстрем.
Говард понимал: спать сегодня Гарри не будет из-за переживаний. Но ничего толкового в утешение сказать не мог.
– Сумела найти подход, – после некоторого молчания сказал Лундстрем. – Какой надо быть лисой, чтобы внушить мужику доверие… Умудрённый опытом человек, а поддался на уговоры… Истинный смысл случившегося мне ясен. Важно вскрыть первопричину и добиться наказания виновных.
– Поэтому и хочу разобраться, – сказал Говард. – Пойду по стопам Владимира Колчина, а ты меня подстрахуешь. В полном смысле этого слова. Можно говорить о пансионате разное, но слова к делу не подошьёшь. Нужны неопровержимые факты злого умысла персонала Лиги.
– Только сначала, как твой Колчин, продумай пути отхода. Из пансионата те, кто много узнал об этой фабрике смерти, просто так не уходят.
– Уносят вперёд ногами… – грустно пошутил Рон. – Меня коробит это выражение: фабрика смерти. Не верю!
– Зря геройствуешь. Колчин устроил побег. Из благопристойных заведений не сбегают. Уходят через открытую дверь.
– Дирижабля у меня нет, – ответил Говард с улыбкой. – Буду искать иной способ.
– Это потом, Рон. Сначала займёмся расследованием смерти Питера Тургесена. Материал для газеты, скажу прямо, получится убойный.
– Если докопаемся до сути.
– Докопаемся! История с Питером дурно пахнет. Один врач заявляет о камнях в желчном пузыре, а другой вдруг обнаруживает рак печени…
– Откуда ты знаешь Тургесена?
– Учился с ним в одном классе! Помогал отстоять права на собственность, когда его станцию технического обслуживания хотели переместить на другое место. Турецкие строители намеревались возвести вместо неё отель. Питер воспротивился, а я поддержал школьного товарища, и мы победили.
– Выходит, школьная дружба не ржавеет?
– Понимаешь, школа – наиболее светлые годы жизни. Это потому, что мы в таком возрасте не обременены обыденностью, искренни, верим и поступаем без оглядки. В таком возрасте мы идеалисты, каждый познаёт самого себя…
– Заговорил юрист…
– Нет-нет, приходится много пожить, чтобы осознать истинную суть нашего бытия. Воспоминания детства из числа тех, что не замутнены обыденностью, заскорузлостью. В юные годы процесс жизни в мозгу отражается через живое созерцание и восторженное постижение реального мира. Без оглядки на чьё-то авторитетное мнение, боязни что-то потерять, чего-то лишиться. Терять пока нечего, и мы стремимся вперёд с уверенностью на победу, на счастливое будущее. И потому, если возникает дружба, то неразделимая и вечная, которая, как мы говорим, не ржавеет.
Даниель Сведенборг, племянник Питера Тургесена, прямой наследник состояния умершего, при жизни дяди работал механиком на станции технического обслуживания. Станция принадлежала Питеру Тургесену, а теперь перешла в собственность Даниелю.
В пригороде Стокгольма Питер имел свой ресторан, популярный в среде состоятельных посетителей, которые привыкли видеть высокий уровень обслуживания, первоклассную кухню. Один раз обмишурившись, такие господа не заглянут больше в тот ресторан, где подсунули что-то наспех приготовленное. Сами не пойдут, и знакомым закажут.
В ресторане Питера Тургесена отмечали дни рождения, заказывали банкеты по случаю. Интерьер ресторана выполнен в чисто скандинавском стиле – крепкие столы и стулья из ценных пород дерева, дорогой фарфор и хрусталь. На входе гостей встречает статуя викинга в боевом снаряжении. Только здесь можно заказать ставшее популярным блюдо «Обед тракториста». Или оленину по-саамски. Разумеется, всё это при наличии высококлассной европейской кухни,
