взлетов высшего света, жили своей жизнью строчки приходов и расходов в толстых бухгалтерских книгах, обезличенно и хладнокровно отмечавших жизнь селений во власти господ. Иногда строчки вычеркивались темно-красными чернилами, по разным поводам — неурожай, черный мор, бунт… Иногда цифры менялись в большую сторону, тоже по разным поводам, не всегда очевидным.
Большая часть аристократии довольствовались изучением строчки «Итого», некоторые всерьез занимались преумножением богатств рода, распоряжаясь выделить помощь туда, где это необходимо, но практически никто не видел за цифрами людей. И тем более никто не бывал в деревеньках лично, не знал их жизни и понятия не имел об устройстве жизни села. Для того имелись слуги.
Сегодня Фил был одной из таких цифр, правда, в тоненькой книжице местного владетеля — и десяти сотен строчек в ней не наберется. И все равно мир в шаге от него жил своей жизнью, по каким-то особенным законам, чуждым пониманию потомственным аристо. Даже любопытство возникало, хотя и не сильное. Смерть тут очень легко перемежалась с жизнью, а радость — с горем. Печальные события обращались праздником, тяжелая работа была частью судьбы, а спиртное заменяло все лекарства — заодно служа деньгами и главным средством обмена.
Вокруг было невероятно спокойно — все вновь ушли в поле, оставив вместо себя тишину и одиночество. Не было лишних глаз и на озере — зеркало воды в несколько сотен метров застыло почти без движения, словно осколок неба на земле. Озеро питал широкий ручей, некогда проходивший сквозь запруду и оборачивающийся речкой, но местные перегородили ход реке, отвоевав себе землицу под посевы.
Получилось красиво — в таких местах в прошлом Филиппа любили возводить изящные, почти игрушечные замки, прямо посреди водоема — с ажурным мостиком шириной в одну карету, высокими шпилями, стенами из белого мрамора и волшебными огнями. Само собой, идея половить рыбу в подобном озере со вполне прагматичной целью — сварить и съесть — раньше в голову аристократа не приходила.
Однако именно за этим пришли два специалиста по не вполне честной рыбной ловле. Господин Пират, бывалый кот, предпочитал ловить рыбу непосредственно у рыбаков, а лучше — у их детей, на самый крайний случай — отвоевывать объедки у других котов. Господин Фил любил удочку и сети, но прекрасно знал, что во время его выездов в родовые угодья этой самой рыбой просто заваливают те пруды, в которых его светлость соизволит удить. Сейчас халявы ни Пирату ни Филу не светило, что не сильно их огорчало. Фил мог надеяться на захоронку с достаточным количеством еды, а кот был просто философом по жизни.
— Надо бы чем-нибудь шарахнуть, как считаешь? — Фил покосился на кота. Животное зевнуло, соглашаясь.
— Но чем шарахнуть так, чтобы не перебить вообще всех?
Кот смотрел умно, как полагается вежливому собеседнику.
— А если их напугать? Выпрыгнут на берег или на дно уйдут?
Фил мысленно разметил где-то четверть озерца, сосредоточился и создал в сознании условный серп, как у косы, вытянул его до середины, нарисовал рукоять инструмента, чтобы опять-таки мысленно взяться за нее ладонями. Медленно потянул титаническое лезвие по озеру, из самой его глубины, к себе и вбок, словно срезая копну.
Волна ужаса ударила по обитателям озерца. Неразумные создания, вогнанные в панику памятью о древнем кошмаре, как обезумевшие рванули от мрачно-черной полосы, вставшей за их спинами, и что самое жуткое — медленно плывшей вслед за ними.
Заклинание породило настоящую волну из водных жителей, плеснувшую на берег сотней серебристых рыбьих тел, да так щедро, что Фил приоткрыл рот от удивления, совсем не ожидав такого результата. Незримый серп тут же распался, стоило потерять концентрацию.
Господин Пират, с видом королевского ловчего, по широкому кругу обходил законную добычу, не в силах решить, с чего начать поднадкусывать.
— Знатно получилось, — покачал головой Фил, присел на корточки и вновь задумался — как это все домой нести? Корзину он позабыл, рассчитывая завернуть улов в рубашку. Все добытое уместить, как планировалось, было категорически невозможно, а выбрасывать не позволял родовой девиз. Отпустить обратно? Разве что.
Мысли прервал сильный удар по земле, словно молотом. По глади воды прошла заметная волна, плеснувшая на берег и забравшая с собой обратно часть улова. Следом — еще один удар. Фил присмотрелся на узор на водной глади — центр удара был будто бы почти посреди водоема, чуть ближе к ручью. Именно там зарождались звук и движение земли. Огромный водяной холм взметнулся в одно мгновение, а вслед за ним, из фонтана брызг — прозвучал скрежет ярости разбуженного монстра.
— Порыбачили… — прошептал Фил.
Глава 12
Предмет поклонения многих, причина войн и убийств, отражение власти одних людей над другими лежал на ладошке архимага тусклым желтым окатышем. Крупный самородок, весом несколько сотен грамм, вполне можно обменять на неплохой дом в старом мире, и вряд ли здесь цены будут ниже. Целый холм с сокровищами, укрытый тонким слоем воды в верховьях ручья, был под его ногами, но ни единой радостной мысли в душе, совершенно наоборот — тяжелые мысли о том, как бы избавиться от нежданного богатства. Скоро придут осенние дожди, ливни размоют землю, селевым потоком забирая вниз с массой воды проклятый металл, обнажая перед алчными взглядами то, что могло бы сделать богатыми всех, но принесет лишь смерть и горе.
Кеош наклонил ладошку, позволив самородку соскользнуть обратно в выкопанную яму. Перенес с берега горсть земли, засыпав углубление, и надавил сверху. Теперь — уложить сверху крупным камнем, аккуратно. Архимаг наклонил голову и довольно цокнул — не заметить. С другой стороны — какой смысл в маскировке? Любой, кто придет сюда с лопатой, сможет на короткое время почувствовать себя абсолютно счастливым человеком. Демоница не обманула — целый пласт самородков был сокрыт на участке под ручьем в две сотни шагов длиной. Разумеется, он там был и раньше, однако куда глубже, быть может, в десятках метрах под землей, и неведомо когда до проклятого металла добралась бы вода. Волей демоницы, пласты земли переместились — что-то ушло вниз, металл же поднялся к поверхности. Можно было бы заставить ее и тут прибраться за собой. Но каверны мощи уже были закрыты, связь с нижними мирами прервана — он чувствовал. Позволить открыть новую? Неверно тактически. Заставить работать руками? Нет смысла — хрупкое равновесие, созданное недомолвками и щедрыми намеками, могло быть легко разрушено мелкой ссорой.
Кеош вернулся в деревню по широкому кругу, обойдя поля стороной
