Озерске Челябинской области в далеком 1957 году, ликвидаторы помалкивали. И лишь сравнительно недавно стали известны некоторые подробности той аварии. Кстати, по своим масштабам она вполне сопоставима с чернобыльской катастрофой.
Итак, 29 сентября 1957 года взлетело на воздух хранилище переработанных жидких радиоактивных отходов, принадлежавшее производственному объединению «Маяк». ЧП произошло из-за отсутствия системы охлаждения внутри хранилища. В результате температура повысилась до 350 градусов по Цельсию, и прогремел взрыв. Радиоактивное облако поднялось на высоту один километр и со скоростью 30 км в час ринулось в сторону города Каменск-Уральский. В итоге территория размером в тысячу кв. км оказалась пораженной радиацией.
Суммарная активность выбросов составила 20 миллионов кюри (в Чернобыле, для сравнения, 50 миллионов). А мощность взрыва равнялась 50 тоннам в тринитротолуоловом эквиваленте. О силе взрыва говорят следующие факты. Радиоактивные отходы хранились в так называемом могильнике, или «банке», как его называли атомщики. «Банка» закрывалась бетонной крышкой весом 160 тонн и толщиной полтора метра. Так вот, бетонная крышка не выдержала напора и буквально разлетелась на куски. Очевидцы утверждают, что 15килограммовые куски бетона находили в радиусе два километра от эпицентра взрыва.
Надо сказать, что власти отреагировали на ЧП (а это действительно было происшествие экстраординарной важности) весьма адекватно. Жители трех деревень, над которыми прошло радиоактивное облако, были немедленно эвакуированы в дальние совхозы, где для них специально построили дома. Скот и птицу пришлось уничтожить и захоронить в скотомогильниках. Все запасы картофеля из частных погребов были изъяты и отправлены для переработки на местный спиртзавод.
Параллельно развернулись масштабные работы по ликвидации последствий радиоактивного выброса. В них принимали активное участие солдаты строительных частей Министерства обороны СССР. С одним из ликвидаторов в свое время мне довелось обстоятельно побеседовать, и вот какие любопытные вещи вспоминал спустя много лет участник тех событий.
Работали солдаты круглосуточно в три смены. На стройке постоянно находились представители компетентных органов, все работы велись в обстановке строжайшей секретности. Кстати, организация работ и техника безопасности были вполне сносными. Кормили ликвидаторов прекрасно, часто меняли спецодежду — белые комбинезоны. Каждому солдату выдали карманный дозиметр, внешне похожий на авторучку. Правда, их частенько зашкаливало. После смены показания дозиметра аккуратно снимали врачи и фиксировали в специальных журналах.
Эти документы ныне хранятся в архиве Минобороны в подмосковном Подольске.
После каждой смены солдат заводили в специальное помещение типа бани, где подвергали тщательной обработке. После этого все подходили к двум высоким ящикам, на которых светились лампочки, показывающие дозу облучения на различных участках тела. Если доза высокая, лампочка ярко горела. По мере устранения с поверхности тела радиоактивных частиц лампочки гасли. Так вот, никто не покидал санпропускник до тех пор, пока все лампочки не погаснут.
Автомобили предохраняли от радионуклидной «грязи» следующим образом.
Если машина должна проехать по зараженной дороге, на высоте один метр от земли строилась эстакада с отбойными брусьями по бокам. Таким образом, автомобиль ехал по дороге, не касаясь колесами земли. Иногда наиболее опасные участки дороги засыпались слоем чистого песка толщиной не менее метра. А кабины машин обшивались свинцовыми листами. Считалось, что свинец не пропускает радиацию и не цепляет нуклидную «грязь».
Хотя основная масса ликвидаторов аварии была солдатами срочной службы, всем платили за работу деньги. Разумеется, в период службы наличных денег бойцам не выдавали. Половину суммы с каждого солдата сразу же вычитали за питание, обмундирование и средства защиты. А другую половину начисляли на лицевой счет. После окончания срока службы каждый демобилизованный воин получил на руки заработанные деньги.
Кстати, сумма получилась немалая. По словам моего собеседника, например, этих денег ему хватило, чтобы отремонтировать дом в родной деревне. Кроме того, часть денег он отдал родителям, а позднее помогал брату и сестре, когда те стали студентами.
Так что, расхожее мнение о том, что ничего не подозревавших солдат, дескать, гнали на верную смерть, мягко говоря, не соответствует действительности. Как раз наоборот: все работы по ликвидации аварии были организованы на очень высоком, по тем временам, уровне, а участникам ликвидации платили очень хорошие, по тем временам, деньги.
Проблемы начались позже, уже через много лет после ликвидации катастрофы.
Дело в том, что все участники событий на «Маяке» давали подписку о неразглашении. В течение десяти лет после демобилизации бойцы не имели права говорить никому, даже врачам, о том, где были и чем занимались. Именно поэтому многие участники тех событий, не получив своевременно медицинскую помощь, умерли от последствий лучевой болезни. А те, кто дожил до наших дней, были официально признаны ликвидаторами аварии на атомном объекте лишь спустя 45 лет после событий на «Маяке».
Десять тонн секретов про Афган
Эта детективная история началась в самый разгар Афганской войны. Как известно, вплоть до 1985 года 40я армия, дислоцированная в Афганистане, не имела своего внутреннего архива. Вся документация, в том числе и секретная, хранилась в частях и гарнизонах не более трех лет, после чего уничтожалась. И вот в сентябре 1985 года в штаб армии поступило предложение создать, наконец, единый архив. Предложение сочли правильным. Вышестоящее начальство не возражало. Непосредственным исполнителем назначили заместителя начальника оперативного отдела штаба армии подполковника Евгения Никитенко. И этот выбор не был случайным: жена Евгения Григорьевича по образованию историк-архивист.
Для сбора документов была создана специальная бригада. В течение двух месяцев бойцы и офицеры под чутким руководством четы Никитенко собирали по частям и гарнизонам секретные бумаги и переправляли их в Кабул, в штаб армии. Архивчик в результате получился нехилый: 315 тысяч пухлых папок общим весом свыше десяти тонн. Дальнейшая судьба афганского архива оказалась весьма трагичной…
В феврале 1989 года советские войска покинули «страну духов». В спешке бросали все, что было трудно унести, в том числе технику, боеприпасы, строительные материалы. Освобождаемые военные городки тут же занимали душманы. Бывали случаи, когда «духи» даже не дожидались, пока колонна советских войск покинет расположение части, и забирались в военный городок прямо на глазах наших солдат и офицеров. Так было, например, в одном из подразделений ВВС, дислоцированном неподалеку от Кабула. Не успела колонна автомашин и бронетехники выехать за территорию части, как «духи» с гиканьем залезли в казарму и начали тащить все, что плохо лежало, включая солдатские матрасы и металлические прутья от кроватей.
Архив, однако, было велено эвакуировать в Союз. Десять тонн секретной документации погрузили в самолет и вывезли в Узбекистан. Тогда никому и в голову не могло прийти, что пройдет всего пару лет, и Узбекская советская социалистическая республика станет независимым государством, а еще
