на ближайшем стволе кипариса. После этого остальные четверо вылезли из лодки.
– Нам надо разделиться, – заявила Корделия, настороженно глядя на свисающие сверху корни. Они не пытались схватить их – пока нет, – но Ларкин всё ещё чувствовала их хватку на левой лодыжке. – Вы все умеете слушать сердцебиение?
Все кивнули – даже тётя Астрид, и Ларкин удивилась, хотя ничего странного в этом не было. Она подумала, не Озирис ли научил тётю Астрид слушать Дерево. «А может, – подумала девочка, – это она показала Озирису, как это делается. Ведь именно она владеет магией растений».
– А что потом? – неуверенно спросил Дэш.
Корделия открыла рот, чтобы ответить, потом снова закрыла его, прежде чем заставить себя говорить.
– Потом мы спасём наших родителей, – сказала она, как будто это было совсем просто. Дэш, похоже, понял, что лучше не допытываться подробностей.
– Будь осторожна с корнями, – сказала Ларкин тёте Астрид, которая хмуро поглядела вверх, следя, как они извиваются в неподвижном воздухе. – Они схватят тебя, если ты им позволишь.
– Сейчас они спокойны, – заметил Зефир. – Не так, как в тот раз.
«Ну, сейчас их никто не резал ножницами», – подумала Ларкин, хотя была слишком смущена, чтобы сказать это вслух. Корделия посмотрела на неё, и Ларкин покраснела, понимая, что подруга думает о том же самом.
– Это больше не повторится, – пообещала Корделия и ободряюще улыбнулась Ларкин. Через секунду Ларкин улыбнулась в ответ. – Идите как можно тише и не трогайте корни – только ствол, когда будете слушать сердцебиение, – добавила Корделия.
Все кивнули.
– Позовите, когда найдёте его, – завершила наставления Корделия, и они разошлись в разные стороны.
35
Корделия думала, что во второй раз найти сердцевинный ствол Лабиринтового Дерева будет легче, но она ошиблась. Среди переплетающихся стволов и свисающих корней не было видно никаких знакомых примет. Как и следовало из названия, это был лабиринт, и Корделия безнадёжно заблудилась. Она не могла доверять своей памяти и слишком боялась разбудить корни, а потому не рисковала приложить руку к какому-нибудь стволу, дабы прощупать пульс – ей приходилось доверять своим инстинктам.
Она остановилась и встала посреди рощи, потом закрыла глаза и прислушалась. Шелест ветвей над головой, звук шагов остальных её спутников по мягкой земле, крик цапли где-то вдалеке. И под всем этим слышалось слабое биение сердца. Корделия не столько услышала его, сколько почувствовала внутри себя – это сердце билось в такт её собственному.
Она открыла глаза, повернулась направо и ускорила шаг. Теперь, когда она услышала сердцебиение Дерева, она могла сосредоточиться на этом звуке даже на бегу, наблюдая, как он становится всё громче. Она пробиралась между многочисленными стволами Лабиринтового Дерева, пригибалась, чтобы не задеть длинные пучки свисающих корней.
Впереди она увидела ствол, который с виду не отличался от любого другого, но как только она увидела его, то не смогла отвести взгляд. Он привлёк её внимание так настойчиво, как будто взывал к ней вслух. Она знала, что это он – сердцевинный ствол.
Она уже собиралась позвать остальных, когда сверху спустился корень и попытался схватить её за руку. Корделия успела вовремя упасть наземь и перекатиться, но ударилась плечом, и тело пронзила тупая боль.
«О нет, – подумала она и увидела, как оживают корни Дерева. – Я подошла слишком близко, – поняла она. – Дерево не хочет, чтобы я добралась до его сердца. Что ж, это плохо».
Она снова вскочила на ноги.
– Я нашла его! – крикнула она так громко, как только могла, и тут же к ней метнулся ещё один корень. Но на этот раз она была готова и рванулась в сторону, чтобы уклониться от него, а затем побежала к сердцевинному стволу так быстро, как только могла.
– Корделия? – раздался чей-то голос, и сердце девочки дрогнуло. Она поняла, как сильно соскучилась по голосу матери, хотя прошло всего три дня. Она вгляделась в ветви дерева, но не увидела ничего, кроме теней.
– Я здесь! – позвала она. – Мы все здесь! Держись!
– Корделия, это опасно! – вступил голос тёти Талии. – Беги отсюда, пока оно не добралось и до тебя.
– Видели мы ещё и не такое, – пробормотала Корделия себе под нос, и тут ещё один корень схватил её за плечо. Она отмахнулась от него. Когда она добралась до сердцевинного ствола, то обвила его руками, крепко прижимаясь к нему, и стала ждать остальных. Её руки не смогли охватить весь толстый ствол, но она достаточно крепко держалась за него, чтобы корни не смогли сцапать её.
– Кор! – позвала сзади Ларкин, и Корделия сумела повернуть голову достаточно, чтобы увидеть, как Ларкин бежит к ней, уворачиваясь от корней, которые пытались обвить и её. Когда она была уже достаточно близко, Корделия схватила её и подтянула к стволу Дерева на последние несколько дюймов.
– Ты можешь с ним поговорить? – спросила Корделия. Это была дикая идея, но они не знали, насколько сильны способности Ларкин.
Ларкин нахмурилась, и Корделия поняла, что эта идея не приходила ей в голову.
– Попробуй, – убеждала её Корделия. – Если остальные не смогут подойти достаточно близко…
Ларкин кивнула, повернулась лицом к Дереву и закрыла глаза, прижавшись лбом к коре.
– Мы пытаемся помочь тебе, поверь, пожалуйста, – сказала Ларкин. В отличие от тех раз, когда она говорила с дракодилицей и топилиском, её слова были совершенно понятны Корделии. Но под словами подруги Корделия услышала пульс сердцевинного ствола, слегка замедлившийся при звуках голоса Ларкин, а затем снова участившийся.
– Не думаю, что это сработало, – вздохнула Ларкин, нахмурившись.
Корделия покачала головой, и тут на неё снизошло понимание.
– Я не думаю, что ему нужно это… Мне кажется, оно слышит нас и без твоей магии.
Ларкин широко раскрыла глаза.
Корделия слышала, как приближаются шаги других её спутников, но корни становились всё более неспокойными. Корделия почувствовала их отчаяние. Она повернулась к Дереву и прижалась щекой к шершавой коре.
– Пожалуйста, успокойся, – сказала она. – Мы пытаемся помочь тебе, если ты позволишь.
И снова сердцебиение Дерева отреагировало на её слова, слегка замедлившись – но недостаточно. Она поняла, что Дерево всё ещё испытывает беспокойство, грусть и… страх. Дерево боялось.
Она задавалась вопросом: что бы сделал её отец, если бы он был здесь? Но как только эта мысль возникла в голове Корделии, девочка уже нашла ответ. Она знала, как всегда поступал её отец, когда она боялась или огорчалась. Он рассказывал ей историю.
Корделия стала искать в памяти историю – любую историю, – но ни одна из тех, что рассказывал её отец, не казалась ей подходящей. Ей
