1
Эфира
В ОСВЕЩЕННОЙ ЛУНОЙ КОМНАТЕ, окна которой выходили на Город веры, перед Эфирой на коленях распластался священник и умолял сохранить ему жизнь.
– Пожалуйста, – молил он. – Я не заслуживаю смерти. Пожалуйста. Я больше не буду к ним прикасаться, клянусь. Смилуйтесь.
Он стоял на коленях в роскошных личных покоях таверны, в садах Талассы, перевернутых вверх дном. Богатые блюда попадали с тарелок, а напитки вылились из филигранных кувшинов. Белый мраморный пол был усыпан созревшими ягодами и раздавленными осколками дюжины маленьких, похожих на драгоценные камни бутылочек. Лужа темного, как кровь, вина медленно ползла к коленопреклоненному священнику.
Эфира присела, положив ладонь на кожу его щеки, подобную пергаменту.
– О, спасибо! – заплакал священник, и на его глаза навернулись слезы. – Спасибо тебе, благословенная…
– Интересно, – произнесла Эфира. – Твои жертвы умоляли о пощаде? Когда ты оставлял синяки на их телах, они выкрикивали имя Бехезды?
Он поперхнулся.
– Нет, не так ли? Ты опаивал их своим ужасным снадобьем, чтобы они были покорными и ты мог бы причинять им боль, а они даже не замечали бы ее, – сказала девушка. – Но я хочу, чтобы ты знал, что каждый след, оставленный тобой на их телах, проявился и на тебе.
– Пожалуйста.
Через открытые двери балкона позади Эфиры в комнату ворвался ветерок. Она приподняла лицо священника за подбородок.
– Ты был отмечен смертью. И смерть пришла за тобой.
Его наполненные ужасом глаза смотрели на Эфиру. Она положила руку на его горло, под ладонью отдавалось быстрое «тук-тук-тук» его пульса. Девушка сосредоточилась на потоке крови в плоти и вытянула эшу из его тела.
Свет покинул глаза священника, его легкие выплюнули последний вздох. Он свалился на пол. Отпечаток руки, бледный, словно луна, горел на землистой коже его горла. Священник был мертв, и только этот знак говорил об этом.
Достав кинжал из-за пояса, Эфира склонилась над телом. Священник был не один, когда она его нашла. С ним были две девочки – девочки с запястьями, покрытыми зелеными и фиолетовыми синяками, девочки с пустыми глазами, – они исчезли, как только Эфира сказала им бежать, словно они могли только повиноваться.
Эфира погрузила острие кинжала в горло священника и провела красную линию через бледный отпечаток руки. Когда из пореза выступила темная кровь, она перевернула кинжал и открыла отделение в его рукояти, чтобы вытащить оттуда флакон. Она подставила его под струю крови. Отчаянные слова священника были ложью – он заслуживал смерти. Но не поэтому девушка забрала его жизнь.
Она забрала его жизнь, потому что та была ей нужна.
Дверь распахнулась, отрывая Эфиру от ее занятия. Флакон выскользнул из руки. Она растерялась, но поймала его.
– Не двигайся! – В покои вбежали трое мужчин, один держал арбалет, а двое других – сабли. Караульные. Эфира не удивилась. Таласса находилась на окраине площади Элия, сразу же за воротами Верхнего города. Она это знала, потому что выяснила, что отряд караульных патрулировал площадь каждую ночь. Но они добрались сюда быстрее, чем она ожидала.
Первый караульный, ворвавшийся в комнату, замер в шоке, уставившись на тело священника.
– Он мертв!
Эфира запечатала флакон с кровью и спрятала его в рукоятке кинжала. Она выпрямилась, коснувшись черного шелка, закрывающего нижнюю часть лица, чтобы убедиться, что ткань на месте.
– Давай по-хорошему, – медленно произнес первый караульный, – и тебе не навредят.
Пульс Эфиры отдавался в горле, но она старалась говорить спокойно. Без страха.
– Сделай еще один шаг, и в этой комнате станет на пару тел больше.
Караульный заколебался.
– Она блефует.
– Нет, – нервно ответил тот, что с арбалетом. Он взглянул на труп священника. – Посмотри на отпечаток руки. Такой же, как на телах, найденных в Тарсеполисе.
– Бледная Рука, – прошептал третий караульный, уставившись на Эфиру.
– Это всего лишь уличные байки, – сказал первый, но его голос слегка подрагивал. – Нет никого настолько сильного, чтобы убить одним лишь Даром крови.
– Что ты делаешь в Паллас Атосе? – спросил ее третий караульный. Он стоял, выпятив грудь и расставив ноги, словно увидел зверя. – Зачем ты пришла сюда?
– Вы называете это место Городом веры, – сказала Эфира. – Но коррупция и зло заполонили его, словно гниль, за этими белыми стенами. Я отмечу их так, как отмечаю своих жертв, чтобы остальной мир видел, что Город веры – город падших.
Это была ложь. Эфира пришла в Город веры не для того, чтобы отметить его кровью. Но только два человека в мире, кроме нее, знали настоящую причину, и один из них ее ждал.
Она пошла к окну. Караульный напрягся, но никто не двинулся за ней.
– Тебе не сойдет с рук убийство священника, – сказал первый. – Когда мы расскажем конклаву, что ты наделала…
– Рассказывайте. – Она натянула черный капюшон на голову. – Расскажите им, что Бледная Рука пришла за священником Палласа. И скажите им, пусть молятся, чтобы в следующий раз я пришла не за ними.
Девушка повернулась к балкону и отбросила в стороны атласные занавески, комната открылась ночи и луне, висящей словно коса в небе.
