благородство, — скользнул ветерок по моим ушам.
Я поджал губы. Тычимбе не объяснить, что бывают моменты, когда вознаграждение не главное. Когда человеческая жизнь важнее денег. Я забрал за последнее время две жизни и спас две жизни, так что с судьбой мы пока что по нолям.
— Я бы взял небольшую мзду… — начал было Годунов, но тут же ойкнул от короткого тычка в бок.
— Мой друг шутит, — проговорил я, пристально глядя на Годунова. — Сударыня, нам ничего не нужно. Главное, чтобы вы были живы и здоровы. Мы ещё можем как-нибудь вам услужить?
— Ох, ну что вы, — замахала она руками. — Какая уж тут служба, вы и так много для нас сделали. Скажите хотя бы ваши имена — за кого мне свечку в церкви ставить?
— Борис Годунов, — тут же выпятился вперёд мой товарищ.
— А меня просто Иваном зовут, — скромно улыбнулся я в ответ на вопросительный взгляд женщины. — Не переживайте, наверху меня под этим именем все знают.
Женщина тоже улыбнулась в ответ, а Митя неожиданно снял с руки серебряный браслет с фигурками животных и протянул мне.
Я почуял небольшую магию живицы, идущий от этого браслета, и посмотрел на мальца:
— Он же именной? Или сломан? Я не могу его принять… Надеюсь, что вы просто похвастаться хотите, молодой человек?
— Нет! — твердо ответил мальчик. — Я дарю вам его в знак признательности, господин Иван. У меня нет возможности отблагодарить вас иначе, но этот браслет мне достался от папеньки и я имею право распоряжаться им как пожелаю. Сейчас я желаю, чтобы этот браслет остался у вас.
Его мать ахнула, прижав пальцы ко рту, но не стала перечить сыну. Она поняла, что сейчас происходит мужской поступок, вполне осознанный и осмысленный. Тот самый поступок, о котором мальчик никогда потом не будет сожалеть.
Я усмехнулся:
— Мне, конечно, очень приятно, но этого не нужно делать. Тем более, что это память об отце, который сделал браслет специально для вас, Дмитрий.
— Не беспокойтесь, мой отец сделает мне другой браслет. А это моя благодарность за ваше бескорыстие и человеческое участие.
Что же, я два раза отказался. Отказываться в третий раз не стоило, так как могу нанести молодому человеку смертельную обиду. Ведь он отдает именной браслет — оберег, который зачарован на имя носящего его. С этого момента я для него хороший друг и товарищ. Для меня браслет особой ценности не представляет, просто блестящая безделушка, но вот для мальчика это самое дорогое сокровище. И отказываться от такого не стоило, если я не хотел заиметь нового врага.
Врагов мне и так хватало с избытком, а вот в друзьях была нехватка — один напарник и то поставлен как доносчик. Поэтому я церемонно поклонился и протянул руку.
— Митенька… — начала было мама.
— Всё хорошо, маменька, — улыбнулся мальчишка в ответ и застегнул на моём запястье браслет. — Сдается мне, что с браслетом всё будет хорошо. Как и с господином Иваном. Я думаю, что папенька оценит по достоинству мои действия. А если нет, то любое наказание не стоит наших жизней.
Мудрые речи для столь юного возраста. Я одобрительно кивнул. Хороший сын у отца растет. Годунов покосился на мой браслет, вздохнул, как будто уже прикинул цену, за которую его можно продать.
М-да, пусть только протянет лекарские пальцы к этому браслету — вмиг придется самому себя лечить. Пока он чего-нибудь не ляпнул, за что мне придется потом краснеть, я поклонился женщине и проговорил:
— Прошу прощения, но если с вами всё в порядке, то мы вынуждены откланяться. Нас ждёт сегодня Ночь Перед Обучением, а нам ещё нужно привести себя в порядок.
— Ах, так вы будущие жильцы? — всплеснула руками женщина.
— Да, и мы очень торопимся, — подтвердил Годунов, который тоже вспомнил о грядущей ночи. — Поэтому лучше всего сейчас полежите, вызовите разбежавшихся слуг, примите успокоительное и на утро будете всё вспоминать, как дурной сон. Ну да, понадобится ещё небольшой косметический ремонт, но главное — вы живы! И вы вместе!
— На такой пафосной ноте мы с вами раскланяемся, — проговорил я и потащил разболтавшегося Годунова к калитке.
— Мы вам очень благодарны! Век будем свечки ставить, — донеслось нам вслед.
Годунов было дернулся, чтобы повернуться и снова что-нибудь ляпнуть, но я трактором пёр вперёд и не позволил своему напарнику наболтать лишнего. Нам в спину ещё неслись благодарственные слова женщины, что-то говорил мальчик, но я уже не слушал. Там было что-то про папеньку, но это вряд ли что было важное.
Возле калитки нас встретил Михаил Кузьмич. Он был бледен, как простыня, но на этой «простыне» виднелись подзажившие царапины. Годунов на скорую руку заживил ранки на лице, а потом бросился на помощь к женщине. Но главное — осколки чудом не попали в глаза.
Покореженная машина уже стояла на тротуаре. На удивление, она была на ходу и даже упруго урчала.
— С вами всё в порядке? — бросился ко мне водитель.
— Со мной-то всё нормально, а как вы себя ощущаете? — спросил я в ответ.
— Да как машина, — улыбнулся криво водитель. — Рожа покороблена, но ещё на ходу!
— Что же, тогда вам благодарность от всего царского рода за самообладание и выдержку! — бодро проговорил я. — До нашего поместья дотянем?
— Так точно Ваша Светлость! — выпрямился Михаил Кузьмич. — Будет исполнено! С машиной за неделю управлюсь, так что вскоре будете на четырёх колёсах.
— За неде-е-елю? — протянул Годунов. — А как же мы сегодня?
— Нас Карамзина с Бесстужевой подкинут, — ударил я его по плечу. — Думаю, что в такой малости они тебе не откажут.
— Так ещё и я просить должен? — удивился Годунов.
В ответ я только улыбнулся и двинулся в сторону открытой двери автомобиля.
Глава 22
«Всегда нужно помнить, что ведари после смерти попадают в рай. В ад их не пускают, чтобы снова не начали делать свою работу»
Кодекс ведарей
Наше поместье и в самом деле оказалось крайним в этом поселке. Возле густого леса, который приветливо начал шуметь кронами деревьев, стоило нам только выйти на улицу. Присутствие тучи комаров намекало на близость водоёма. Крупные вороны на верхушках островерхого забора начали обсуждать наше появление задолго до того, как машина остановилась.
Сколько их было? Полсотни? Сотня? Я не стал считать, но на глаз можно было определить, что не меньше сотни. Вороны считаются мудрыми птицами, а некоторые даже умеют разговаривать по-человечески. Но мне они всегда казались хитрыми пройдохами, которые способны только что-нибудь украсть или же подлететь к трупам, которые
