виду больше двадцати не дашь.
— Вообще-то двадцать пять. Но спасибо.
— А тут ты сколько?
— Нет, с гениальностью я поспешила… А сам как думаешь?
— Пятнадцать лет… — сообразил Макс, вспомнив не раз уже слышанное упоминание о предыдущем «визитёре». — Я вообще-то думал…
— Что до тебя сюда занесло тоже мужика? Ничего. Бывает, — девушка показала глазами на его кружку. — Да ты пей. Остынет же, невкусно будет.
Парень ещё раз посмотрел на исходящий паром напиток, потом вздохнул и с видом мученика, готового принять яд, выпил. Содержимое пахло луговым разнотравьем и мёдом, и на вкус тоже было как обыкновенный цветочный мёд.
— Что это?
— Да так. Альтернатива чаю. Тут ведь его не достать.
— Минуточку. Как это может быть: тебе двадцать пять, из них пятнадцать ты здесь. А кандидатскую во сколько защитила? В десять, что ли? — прищурился Макс.
— А я думала, ты уже успел понять, что между временем тут и временем у нас знак равно не ставится. Хотя, признаться, я в этом вопросе и сама до конца не разобралась. Может, просто примешь как факт, что мне двадцать пять, конкретно здесь и сейчас?
— Постой. Давай с начала. Кто ты?
— Я? Ведьма, — девушка приосанилась и скорчила свирепую — как ей казалось — гримаску.
— Ну да. А я — колдун.
— Разумеется. Слышала уже, как ты прожор упаковываешь, — на колени хозяйки запрыгнул кот и тут же заурчал, устраиваясь поудобнее. Девушка погладила лобастую полосатую голову.
— Допустим. Ты ведьма. То есть — болезни, неурожай, непогода, вот это вот всё?
— Ты спятил, что ли? — обиженно посмотрела на парня собеседница. — На кой оно мне? Я — ведьма. Ведающая. Я пользу приношу и делом занимаюсь. Не хуже, между прочим, вашей ночной вахты. Только не бегаю по улицам с воплями и лязганьем, и не сижу потом по кабакам, отмечая пьянкой очередную партию уничтоженных кошмаров.
— А почему ты не в стражниках? — брякнул Макс.
— Уровень интеллекта субъекта имеет тенденцию к резкому снижению в короткий промежуток времени, — пробормотала девушка, будто ставила ему диагноз. Парень протестующе взмахнул рукой и чуть не разлил напиток. Змея, проползавшая в этот момент мимо его кресла, сердито зашипела.
— Не бойся, — девушка потянула к себе медный хвост, и змея тут же обвила её руку. — Во-первых, она безвредная. Это медянка. Хотя кусаться может больно. Во-вторых, она тебе просто сделала замечание. Не свинячь.
— Извиняюсь, я не нарочно.
— А насчёт стражи — у пана Майера можешь спросить. Хотя вроде бы всё и так очевидно: тех, кто носит юбку, в ночную вахту не записывают.
— Но ты сама сказала, что приносишь пользу, — заметил он.
— Приношу, — подтвердила девушка. — Но я не собираюсь горбатиться на кухне, или стирать в прачечной портки. Мне эти домашние обязанности сто лет в обед не сдались.
— И пан Майер определил тебя сюда?
— Хех. Нет. Я сама себя определила.
Максим окинул собеседницу внимательным взглядом. Девушка была невысокой и худенькой, почти миниатюрной. Тонкие кисти рук, казалось, будут просвечивать, если она выставит ладонь перед пламенем свечи. Кожа была светлая, сплошь усеянная веснушками; веснушки покрывали также и щёки, и курносый нос. Из-под повязанного вокруг головы алого платка выбивались непослушные огненно-рыжие пряди.
— Как тебя зовут?
— А вот это тебе знать не обязательно. Пан Резанов, — хитро посмотрела на него девушка.
— Блеск. То есть моё имя ты знаешь, а мне твоё — ни-ни?
— Мои знания тебе никак не навредят. А вот твои мне — могут.
— Почему вдруг?
— Потому что.
— Доходчиво.
— Ну, если уж тебе так припекает, можешь звать Хеленка.
— Елена то есть?
— Ты всегда такой нудный? — скривилась ведьма, опуская кота на пол. Кот укоризненно посмотрел на парня и тут же запрыгнул на стол, свернувшись на нём клубком.
— Хорошо. Хеленка так Хеленка. То есть настоящее имя имеет власть?
— Всё в той или иной мере имеет власть. А мне вовсе ни к чему, чтобы меня выдернули отсюда в самый неподходящий момент.
— Стало быть, ты тут прячешься?
— Не прячусь, а живу. Я же тебе сказала — у каждого свои фантазии.
Максим задумался, потом осторожно спросил:
— То есть ты всё это нафантазировала?
— В некотором роде. Вообще-то это всё-таки творение пана Майринка. Я просто немножко довела его до кондиции и подретушировала под свои потребности.
— А я тогда зачем тебе понадобился? Гвоздь прибить и картину повесить?
— Можешь же быть милым, если захочешь — улыбнулась Хеленка. — Гвоздь я и сама вобью. Хоть в стену, хоть кому надо в темечко. Но беда в том, что до тех, кому надо, не добраться.
— Тебе? — недоверчиво уточнил Макс, оглядывая комнату. — Вызови, как меня, делов-то.
— Ага, щас, аж десять раз. Я-то вызову, да они придут не одни, а с компанией.
— Кто — они?
— Те, кто солнышко утопил, — мрачно пояснила девушка.
— Ты знаешь, кто это? — подался вперёд в кресле младший страж.
— Знаю. Только сказать не могу.
— Это почему?
— Ты моё объяснение про власть прослушал и забыл?
Теперь Максим молчал уже с минуту, пытаясь понять, что именно ему хочет, но не может сказать, загадочная ведьмочка.
— Значит, — медленно начал он, — я правильно понимаю: если ты прямо назовёшь виновных…
— То и они сразу же узнают, кто их сдал и где меня искать, — кивнула девушка.
— Хитро придумано.
— Ещё хитрее, чем ты думаешь. Я-то, к примеру, своей волей молчу, а прочие молчат, даже выбора не имея.
— Ты это про что? Кто прочие? Иржи? Командор? Пан Майер? Пан Кабурек?
— Да все, Макс. Все, — устало откинулась в кресле девушка, делая ещё несколько глотков из кружки. — У них свободы выбора нет, потому что они этому миру принадлежат от рождения. У нас с тобой — есть. Но если этой свободой неправильно распоряжаться, то вреда выйдет куда больше, чем пользы.
— Ты про потерянные годы, здоровье и вот это вот всё прочее?
— А, тебя пан Майер тоже стращал? — улыбнулась Хеленка. — Ну, в общем-то, в какой-то мере он прав.
— Это же вопрос восполнения сил,
