знаете, что он так не сделал? Вам что-то известно о его местонахождении?
– А если и известно, с чего вы взяли, что я скажу об этом вам?
– Но зачем же вы тогда начали…
Графиня осенила его улыбкой и наклонилась к самому уху так, что он почувствовал её горячее дыхание:
– Видите ли, похороны – событие хоть и важное, но необычайно скучное. Даже несмотря на все ваши попытки сделать их веселее. Ах, как смешно вы вдвоём упали! Об этом в Москве будут ходить легенды. Не будь баронесса мертва, я бы непременно решила, что между вами завязалась интрижка.
Графиня залилась смехом, обнажив крупные белые зубы.
У Победоносцева запульсировали виски.
– Как вы смеете! – крикнул он, но графиня засмеялась только сильнее.
Виктор Георгиевич встал и вихрем полетел прочь от лавки в сторону особняка. Он уже почти дошёл до выхода с аллеи, как она окликнула его:
– Виктор Георгиевич!
Он твёрдо решил не удостаивать взбалмошную графиню более вниманием, но тут она произнесла:
– Я слышала, вы разыскиваете карету, которая так проворно увезла от вас того преступника?
Победоносцев развернулся на каблуках и уставился на графиню из-под бровей. Она сидела на краешке скамьи, обмахивалась веером и улыбалась.
Майские утренние лучи проникали под вуаль и освещали точёные безупречные черты.
– Так вот, это была моя карета, суровый вы наш Виктор Георгиевич.
* * *
Поль проснулся от того, что ему сложно дышать. В спальне витал удушающий аромат сирени. За окном заливались одурманенные весной птицы. Он откинул влажную простыню и попробовал охватить разумом ночные приключения. Но разум, истерзанный событиями прошлого дня, играл с ним в шарады. «Очень некстати, – подумал Поль. – Чтобы выбраться из положения, в котором я оказался, мой ум должен быть острым, как взгляд цыганки. А я не могу теперь наверняка отличить сон от яви».
В дверь постучались. Появился дворецкий. Он поставил кувшин с водой на столик, извлёк из шкафа ночной горшок и, ни слова не говоря, удалился.
Поль с неохотой встал, умылся и сразу почувствовал себя лучше.
Когда он окончательно привёл себя в порядок, пережитое ночью казалось ему уже не более чем забавным сновидением, о котором ему не терпелось поведать графине. Он вспомнил тепло её руки, и в груди у него затрепетали бабочки.
Князь спустился в гостиную, где его ждали остатки завтрака. Графини нигде не было. Поль плюхнулся на стул, схватил солёный бублик из расписного блюда и заметил рядом с тарелкой записку. Князь взял её в руки, развернул и принялся читать безупречный почерк Елизаветы:
«Милый Поль, вы так крепко спали, что мы не решились вас будить. Сожалею, что не могу составить вам компанию за завтраком. Я отправилась в город и буду не раньше ужина. Не чувствуйте стеснений. Степан Савельич позаботится о вашем комфорте. Гр. Елизавета».
Князь ослабил пальцы, и листок, закручиваемый весенним ветром, полетел на пол.
«Всё пропало, – понял князь. – В городе графиня тотчас узнает, что Жорж убит. И в мёртвом состоянии он вряд ли сможет организовать сеанс у Дюпре».
«Бежать! – запульсировало в его голове. – Бежать! Скрыться! Не ровён час графиня вернётся с жандармами».
Из-за спины выплыла рука дворецкого, и Поль подскочил на стуле от неожиданности:
– Дорогой, меня с вами удар хватит!
Дворецкий поставил перед ним фарфоровое блюдо с ботвиньей. От запаха кваса защипало в носу. Поль без удовольствия погрузил ложку в суп. В животе вибрировало беспокойство, отчего аппетита совсем не было.
– Кстати, не поведаете ли, кто это у вас стонет по ночам? Для меня как для гостя это жутко неудобно-с.
Дворецкий не ответил, но дряблый подбородок его заметно дрогнул. Затем он закрутился на месте, будто забыв, где находится и, дрожа приборами на подносе, скрылся в дверном проёме.
«Понял, о чём я, мерзавец».
Князь вышел из-за стола, покинул гостиную и поднялся в женскую половину дома. Он проследовал вперёд по коридору, стены которого украшали фамильные портреты. Пожилые мужчины и женщины грозно взирали с потемневших картин. Женщины все сплошь были плотные и со сросшимися бровями. Мужчины же, наоборот, были сухими флегматичными стариками, сгорбленными под тяжестью лент и орденов. В темноте коридора все портреты выглядели очень старыми. Поэтому определить, кто из этих людей – почивший муж графини, не получилось.
Поль прошёл мимо нескольких душных комнаток с зачехлённой мебелью и оказался в конце коридора перед белой дверью. Он приоткрыл её и, убедившись, что вокруг никого нет, вошёл внутрь.
Большая кровать на высоком помосте с оглавлениями в виде ангелов-херувимов выдавала в обстановке спальню хозяйки. Какой бы суровой ни хотела казаться Елизавета, в ней всё-таки ещё жила та маленькая мечтательная девочка, о которой она рассказывала. Запах графини ещё витал в комнате. Поль набрал полные лёгкие этого запаха. Голова его закружилась от удовольствия.
Князь огляделся и тут же нашёл то, что ему было нужно. На туалетном столике, стоявшем напротив старинного мутного зеркала, сверкало камнями удивительной красоты ожерелье. Князь в благоговении подошёл к нему и вгляделся в неподдельный бриллиантовый блеск.
«В ломбарде за такое, не глядя, рублей сто дадут…»
Дрожащими руками он поднял ожерелье, завернул его в носовой платок и аккуратно положил в карман сюртука. Глаза его налились благодарными слезами.
– Спасибо, Господи! – прошептал он и три раза поцеловал счастливый перстень. После стольких лет невезения неуловимая птица удачи, кажется, трепетала в его руках.
В ящичке стола, в котором он не побрезговал порыться, оказался небольшой кошелёк с веером пятирублёвок. Теперь он точно мог нанять любого мужика с телегой и добраться до города. В этом доме его больше ничего не держало. Поль вышел из комнаты и направился было вниз, но служанка с ворохом белья преградила ему путь. Князь почему-то струсил, завернул в первый попавшийся проём и оказался в небольшом читальном зале. По бокам стояли шкафы с книгами, в просветах между ними висели безвкусные олеографии, а в центре залы располагался журнальный столик, накрытый скатертью ришелье. Поль рухнул в полосатое, вольтеровское кресло, схватил газету и притворился, что читает.
Прачка прошла в спальню графини, не обратив на него внимания.
Князь вяло перелистнул страницу:
«Ведомости московской городской полиции» от … мая 1880 года.
«Ночью в Тверской части города легковой извозчик с неустановленным номером в пьяном виде пристал к будочнику Елисееву, после чего в абсолютно непотребной манере дал в зубы, изъял из кармана фунт табаку, казённую алебарду и скрылся. Ведётся поиск. Назвавшему нарушителя учреждена награда 25 рублей. Приметы: рослый, борода рыжая лопатой, глаза водянистые, кобыла пегая, цилиндр
