Книга Любимая для эльфа 3 - Astra Maore

— Да-да, дурак совсем! Если тебе нравится характер Анели, но не устраивает, что ее мясцо все время одинаковое, просто скажи ей, как ей меняться. Богиню Кэйли знаешь же, ну?!

Оливер кивнул. В реальности Тамико оказалась еще сумасброднее, чем в его покрывшихся пылью грезах. Что она знала про его личную жизнь? Неужели все???

— Богиня проделывает это на автомате, считывая образ из подсознания каждого зрителя. А тебе придется говорить Анеле все прямо. Вот и разница. Усек? Да не кривись так, я что, пугало тебе?!

Усилием воли Оливер сел в постели и придал лицу благообразное выражение. Тамико продолжала его распекать:

— Уже сама не знаю, зачем мне такое счастье, но мне тщательно рекомендовали даже взять тебя в сыновья. Ты же почти сирота, Магнус ушел, но это дело подождет. А вот прийти к нам и познакомиться с моей семьей ты обязан. Понял?

— Эээ, — дело принимало неожиданный оборот. Оливер опять струхнул, — с кем познакомиться???

Тамико констатировала:

— Совсем дурачок. С Лукасом, с Мариной, с Мареком, с Флавианом. Мне посоветовали приглашать тебя в гости. И это те, с кем ты точно пересечешься не раз и не два. Особенно с Лукасом. Рекомендую ему понравиться, он таких «эээ» не любит.

От ужаса Оливер перестал соображать:

— Ты наведенка, да? Сгинь!!! — и, опомнившись, он пробормотал. — Когда?

Тамико, нисколько не обидевшись, хмыкнула:

— Когда мысли в кучку соберешь. Скажешь мне о своей готовности, а я соберу всех. Не затягивай.

Оливер поинтересовался:

— А можно не всех сразу, а по частям? Флавиана я знаю, мы с ним не то что бы ладим…

Тонкая бровь Тамико приподнялась:

— Можно. Не ладите? Подружитесь, значит. Я склоки в доме не люблю.

— Я похож на раба, да? С тем дружи, к этим приходи… Ты царевна, но есть же границы!

Тамико вдруг улыбнулась виновато:

— Прости. Я еще не слишком с тобой знакома, но научусь не ранить тебя грубостью. Мы договорились?

Оливер буркнул:

— А что, у меня есть право отказаться?

— Кстати, да, — Тамико опять посмотрела на него с интересом, — есть. Если мы тебе архипротивны, живи, как знаешь.

— Не!!! — Оливер в который раз ужаснулся. — Я вас уважаю… Но…. Я не ожидал совсем…

— Рот закрой, а то что-нибудь влетит… По правилам гостеприимства угости меня чем-нибудь за начало отношений?

— Хааа… Хооо… Рооошо… — миг, и Оливер облачился в темные, нейтрального фасона одеяния. — Ты любишь кофе, верно?

Тамико милостиво улыбнулась:

— Вот умница, мальчик, внимательный.

Оливер радовался, что у анамаорэ многое решается мыслями, иначе бы он давно выронил кофейник, расплескал содержимое чашек и ошпарился бы кипятком.

Жизель была строга, но воздействие Тамико подчиняло его буквально гипнотически. Оливер слушался ее прежде, чем понимал собственную волю и отношение к обсуждаемому. Это пугало, но в то же время расслабляло.

«Будь что будет. Неизбежно. Если просто напоить ее кофе, а потом сходить, куда она приказывает… Может, все еще обойдется… Роб… Что ты об этом думаешь?»

Тамико вклинилась в его мысли:

— Нет. Роберту не говори. Никому не говори, пока я не предъявлю тебя Лукасу в качестве кандидата в сыночки. Как он решит, так и будет.

Глава 594. Допрыгалась

Настроение этого дня уместно было бы сравнить с безмятежно-голубым утром, щедро раскинувшим крылья под ласковыми лучами солнца. С ощущением, что все по плечу и совершенно безопасно, хотя безопасность у анамаорэ в самом деле являлась установкой по умолчанию. Реальное насилие продуманно вытеснили за пределы обычного мира, в операции. Игровое же вносило нотку перца во взаимоотношения Детей Любви.

Максимилиан где-то отсутствовал, Маю не стала его искать. Ее прямо распирало от желания отправиться на приключения, изведать что-то новое, относительно запретное.

Ноги сами привели Маю в темные коридоры Дома Магии, где некогда Маю поверяла тайны Полиморфу. Они беседовали на нейтральные темы, тогда Маю опротивели отношения, а теперь она поймала себя на чумной мысли — не представляла, каким любовником неведомый дух мог быть! Это стало бы попранием законов, но вообразить такое ей захотелось до дрожи в коленях… Странная одержимость.

Пытка чувственностью — против бога, обрушившего на нее свои чары, Маю выстоять смогла. Тут же она оставалась наедине с собой, обуреваемая вожделением.

Грезы накрывали. Обычно рассудочная, Маю побоялась пропустить момент, юркнула в ближайшую пустую комнату и поставила простейший «замок» на входе.

Маю отчасти все еще мыслила, как человек, не придавая серьезного значения подобным вещам. Естественным показалось захотеть, чтобы Полиморф вдруг объявился и подарил ей еще больше приятных ощущений.

Маю нисколько не напряглась, когда некто проник сквозь ее заграждения. Некто с лицом, покрытым мраком, но нежный и властный. Раскинувшись на полу, Маю поманила гостя, тот медлил.

Маю, распаленная, уже ерзала в нетерпении. Гость некстати признался:

— Я прошел Церемонию. Ты уверена?

Она находилась вне миров, где-то, где правила Анамаории не играли роли. Рассмеялась:

— Да брось, зачем такое придумывать! Ты и так в маске!

— Как знаешь. Это опасно. Очень-очень…

Маю захохотала:

— Иначе не интересно. Коварное приключение, снимешь маску и попался. Снимай!

Мужчина возразил:

— Не буду, пожалуй. Но раз ты знаешь, что эти губы не настоящие, целуй меня глубже, чтобы я почувствовал твои поцелуи даже сквозь материал!

Это звучало смешно и совсем не по-эльфийски, ее любовник был частично из плоти, частично прозрачный, как и «полагалась» Полиморфу, и Маю увлеклась сценой.

В довершение пошли картинки их «отношений»: призрак хотел эксплуатировать Маю, превратил ее в огромного ежа, все возмущались его неслыханной жестокостью, и в гонке на ежах, где они принимали участие и не вписались в поворот, Маю спасли и расколдовали, а мучителя бросили умирать. Маю из картинки плакала — только она знала мягкость своего возлюбленного, впрочем, бытие ежом ее не вдохновило.

— Ахххаааххха, хватит бреда! Хватит масок! Если ты анамаорэ, да пусть хоть Полиморф, просто поменяй лицо на какое-нибудь! Я всяко не выдам тебя жене!

Призрак стал выглядеть, как мужчина из ее человеческого прошлого, из Города. Совершенно не знакомый, виденный мельком, изменять Максу с таким казалось Маю допустимым. Да что там, Макса просто не существовало в этой плоскости ее сознания.

— Хи-хи-хи, теперь твои губы настоящие! — Маю удостоверилась, проведя по ним пальцем. — Целуй меня, ибо грех наш велик, и ничто теперь не искупит его, ахххааахххааа!

Максимилиан словно совсем растворился, в полете своих грез Маю всецело была верна Полиморфу.

Наконец, вожделение Маю спало, а этот ее любовник рассеялся, как не бывало. «Замок» на двери выглядел неповрежденным. Довольно потягиваясь, Маю засобиралась домой.