людей, умирал от желания. Все, что я делал для тебя, будучи ненастоящим парнем, для меня было по-настоящему. Все это я хотел сделать как твой настоящий парень, — он протягивает руку и обхватывает мое лицо. — Я больше не хочу притворяться, Миа. Мне надоело делась вид, что я тебя не люблю.
Сердце подскакивает к горлу.
— А как же контракт?
— К черту его, — Гаррет прижимается своими губами к моим, шепча нежные слова: — Будь со мной, поскольку хочешь этого, а не потому, что подписала листок бумаги.
Слезы грозят навернуться на глаза.
— Но мне нужны деньги, Гаррет. У нас была сделка.
— Я отдам тебе все свои деньги хоть прямо сейчас. Хочешь? — парень роется в заднем кармане и достает бумажник, прежде чем прижать его к моей груди. — Возьми это. Возьми все, мне все равно, до тех пор, пока ты рядом. Просто скажи, что чувствуешь то же, что и я.
К тому времени, как я заканчиваю читать сцену, слезы катятся по щекам — так же, как и по щекам женщин в зале. Они плачут по той же причине, что и я: из-за любви, из-за чувств героя к героине, из-за того, что их эмоции прекрасны и правдивы. Это любовь, которую каждый хочет найти в своей жизни.
Мне посчастливилось сделать это.
Но встретить ее — только половина дела.
Необходимо бороться, чтобы сохранить любовь.
И это то, что я намерена делать.
Трентон
Я достаю салфетку и сморкаюсь в нее, отбрасывая к остальной кучке на полу.
Уже довольно поздно и мне следовало бы поспать, особенно после сегодняшней игры — или уже вчерашней? Не важно. Я потерял счет времени, читая книгу Кэссиди. Глаза бегают по страницам с невозможной скоростью, впитывая каждое написанное ею слово, как будто это приведет к какой-то волшебной подсказке о том, как я могу исправить все то, что между нами произошло.
Видеть ее в доме престарелых было мучительно, приходилось сдерживаться, чтобы не потянуться и не прижать родное тело к себе. И все выглядело так, словно она этого хотела. Я видел, что было в ее глазах.
Желание.
А затем, вернувшись домой, обнаружение ее книги, лежащей у двери, было похоже на посаженное семя надежды.
Может быть, глупо так думать.
Может быть, она закончила книгу, а это — прощальный подарок, означающий, что между нами все кончено.
Но, возможно, она оставила это не просто так, а по какой-то причине?
Может быть, пытается что-то сказать?
Может быть, мне нужно бороться сильнее, чтобы вернуть ее?
Я закрываю книгу и кладу ее на прикроватную тумбочку, вместо этого хватаясь за телефон.
Она думает, что я пренебрег ее чувствами. Что ж, на этот раз я собираюсь сделать все правильно. Собираюсь помочь ей.
Теперь все будет зависеть только от Кэссиди, я помогу ей и, возможно, смогу вернуть обратно.
ГЛАВА 22
Кэссиди
Я возвращаюсь в Нью-Джерси слишком рано, солнце едва вышло из-за горизонта.
Ария осталась на Манхэттене чтобы позавтракать, а после погулять по красивым местам.
Сегодня выходной, книга вышла в тираж, поэтому все, чего я хочу — просто побыть дома после напряженных дней.
Но ноги подкашиваются, едва я дохожу по коридору до своей квартиры. Я часто моргаю, просто чтобы убедиться: то, что вижу — не обман зрения.
Очень крупный мужчина сидит на полу, прислонившись спиной к моей двери, вытянув перед собой длинные ноги и склонив голову набок. На его коленях лежит ярко-красный букет роз, а рядом, на полу, закрытый контейнер.
Сердце бешено колотится в груди, когда я медленными шажками подхожу ближе к нему.
Я присаживаюсь на корточки и позволяю себе некоторое время просто полюбоваться этим мужчиной, рассматривая красивое лицо вблизи. Темные, длинные ресницы, острый подбородок, пухлые, слегка приоткрытые, губы. Я протягиваю руку и пальцем провожу по шраму над глазом.
Трент вздрагивает, его глаза медленно открываются.
— Кэссиди.
Звук моего имени на его языке, смешанный с серьезным тоном голоса, сжимает сердце, как тиски.
— Что ты здесь делаешь? Почему спишь в коридоре?
Он садится ровно и поворачивает голову из стороны в сторону, морщась, когда разминает шею.
— Я хотел поздравить тебя с днем релиза. Очевидно, не дождался.
— Что это за контейнер? Как долго ты планировал здесь сидеть? А если бы я осталась с девочками?
Мужчина полностью игнорирует вопросы, протягивая мне контейнер. Дрожащими пальцами открывая крышку, я тут же замечаю мороженое.
— Мятное с шоколадной крошкой, чтобы отпраздновать.
Слезы почти падают с ресниц на покрасневшие щеки.
Этот мужчина.
— Пойдем внутрь.
Я открываю дверь, и как только она закрывается за нами, бросаю дорожную сумку и, резко развернувшись, утыкаюсь лицом в грудь Трентона.
Он кидает мороженое и цветы на пол, а затем его руки оборачиваются вокруг моей талии и обнимают. Но этого недостаточно. Я прижимаюсь крепче, нуждаясь в том, чтобы он почувствовал все, что я держала внутри последние несколько дней.
— Спасибо за то, что ты здесь, — голос приглушен из-за того, что я уткнулась лицом в его толстовку. — Спасибо за то, что подождал, пока я разберусь в себе. Спасибо тебе за попытку помочь — несмотря на то, что я злюсь, все равно люблю тебя. Очень-очень сильно.
Он отстраняется и приподнимает мое лицо, чтобы посмотреть в глаза.
— Мне так жаль, что я причинил тебе боль. Жаль, что солгал. Прости, что заставил почувствовать, словно мне наплевать на твои чувства. Это не так, малышка.
— Я не хочу, чтобы ты снова хоть раз действовал за моей спиной. Важно принимать решения вместе, — я пытаюсь подавить рыдания. — Просто хочу, чтобы мы были одной командой.
— Ты — моя команда, Кэссиди, — Трентон смахивает большими пальцами мои слезы. — Я так сильно тебя люблю. Пожалуйста, скажи, что прощаешь меня.
Я приподнимаюсь на цыпочки и касаюсь его губ своими.
— Я прощаю тебя.
Вся боль и сомнения смываются волной эмоций, которые выплескиваются наружу после этих трех словах.
— Я прощаю тебя. Я люблю тебя. Ты нужен мне, — шепчу я, словно заклинание, напротив его губ.
— Без тебя моя жизнь была адом, Кэсс, — он втягивает мою нижнюю губу в рот и прикусывает. — Я так по тебе скучал.
Я вытаскиваю руки из пальто и позволяю ему упасть к нашим ногам. Трентон мастерски стягивает рубашку через голову и протягивает руку мне за спину, чтобы расстегнуть застежку на лифчике.
Я стону, ощущая, как его массивные руки обхватывают мою грудь, выгибаю спину, когда мужчина опускает голову, посасывает шею
