нужен. Да и маловата ты для меня.
— Я ничем подобным не занимаюсь! А пришла извиниться. За то, что вы сидите здесь. Мне очень жаль! — выпалила девушка, в глубине души возрадовавшись за то, что несправедливо обвиненный тролль, оказался противным хамом. Муки совести превратились в негодование, а груз ответственности на плечах Ники сдулся, как воздушный шарик.
Тролль застегнул штаны и рассмеялся, прыснув слюной в сторону агента. Рокот оглушительного смеха эхом пронесся по подземелью.
— Извиниться? Тебе жаль? — театрально утирая слезу, спросил синекожий монстр. — С чего вдруг?
— Потому что сидите вы здесь из-за меня, — бездумно ответила Ника.
Насмешливость тролля сменили две эмоциональные метаморфозы: недоумевающая, затем враждебная.
— Из-за тебя? — переспросил монстр.
— Да! — смело ответила Ника. — Поэтому я и спросила, может, что-то я могу для вас сделать. Раз уж так вышло и вы из-за меня пострадали.
— Пострадал? Да что ты можешь для меня теперь сделать?! Сквернавка, как у тебя вообще хватило совести явиться сюда!
Тролль зарычал, просунув когтистую лапу между прутьев решетки, попытался схватить девушку.
Ника испуганно отшатнулась и призналась:
— Как раз из-за этой самой совести и явилась. Теперь сама не рада. Но, похоже, земля не обеднеет, если лишиться такого мерзкорылого хама, как вы. Я зря переживала.
Монстр словно испустив дух, осунулся и не торопясь вернулся в темноту камеры.
— Я не принимаю твои извинения, — монотонно прохрипел он. — Пошла вон.
— Переживу, — сказала Ника обиженно.
Девушка не ожидала, что встреча с троллем закончится именно так, но она была горда уже за то, что попыталась исправить свою ошибку. Сейчас, собираясь покидать холодные камеры дома покаяния, Ника поняла, что извиниться перед троллем решила исключительно из эгоистичных соображений. Госпожа Верис знала, что никогда не просила прощения, стараясь что-то наладить. Только если сомневалась в человеческих качествах своей личности. Ника задумалась, действительно ли ей было жаль пострадавшего из-за нее тролля или же чувство вины было сформировано страхом, не соответствовать высшим нормам морали.
Тролль уязвлено сказал:
— Пожалуй, ты можешь кое-что сделать для меня.
— Неужели? И что это? — поинтересовалась Ника строго.
— Просто спрашиваешь или все еще хочешь помочь?
— Ну… если это то, что в моих силах.
— Проще и быть не может. Забери из приюта моего… племянника.
— Племянника?!
— Да. Он еще совсем маленький. Его имя Кроуш.
— Забрать? — переспросила девушка.
— Я что, как-то мурово объясняю? Да забрать.
— А куда его потом?
— Куда хочешь! — донеслось рычанием из темноты. — Но если он останется в приюте из него сделают раба.
— Наемник и раб это разные вещи.
Тролль вышел на свет, возмущенно фыркнул и сказал:
— Для вас маджикайев — одно и то же. Тебе, великородной, не нравится формулировка? Тогда отдай его в хорошие руки!
— Не надо орать. Неожиданная просьба, но я поняла.
— Поняла? Тогда вот, возьми, — тролль протянул круглый камешек на веревке. — Отдай ему это. Так он поймет, что ты не враг.
Ника недоверчиво покосилась на кулон.
— Возьми, — повторил тролль. — Да, бери, я ничего тебе не сделаю.
Грустные человеческие глаза тролля, как маятник гипнотизера усыпили бдительность девушки. Она подошла ближе, осторожно протянула руку, словно собирается кормить голодного льва. Синекожий схватил Нику за запястье и с силой дернул к себе. Верис больно врезалась в решетку. Тролль взял ее за горло.
— Говоришь из-за тебя я здесь? А меня ведь теперь казнят. Как же это произошло, дрянь, не расскажешь?
Зловонное дыхание обдало краснеющее от удушения лицо Ники.
— Я подала ваши документы для обвинения.
— Вот как? — зарычал тролль. — А ты понимаешь, мерзавка, что просто извинившись передо мной, ты не ничего не изменишь? Меня все равно казнят!
— Я это п-понимаю, — сбивчиво согласилась Ника.
Горькая одинокая слеза скатилась по щеке агента Верис, упав на лапу тролля. Монстр проследил, как соленая капля затерялась в жестких волосках на его запястье, и ослабил хватку. Внимательно посмотрел на девушку — было в ней что-то орфическое, чреватое, как во взгляде василиска.
— В твоих глазах огонь древних костров, — почти шепотом сказал он.
— Что?
Тролль просунул морду через прутья, обнюхал волосы Ники, с любопытством уткнулся носом в шею.
Верис начала задыхаться, почувствовав, как сердце пугливо набирает обороты.
— Что у тебя внутри? — положив лапу девушке на грудь, спросил монстр, пальцами чувствую пульсацию вен.
Нике стало невыносимо жарко от прикосновения.
— Мое сердце… — выдохнула она.
Тролль провел когтем по послеоперационному шраму.
— Не твое.
— Отпусти меня, урод! — прокричала агент Верис, попытавшись вырваться.
По зову девушки явились призраки. Зловещим шепотом они проникли в пасть тролля, как отмычка в замочную скважину. Синекожий монстр закричал не своим голосом, неестественно выгнувшись, взлетел вверх.
— Хватит, — зажав уши ладонями, попросила Ника.
Проклятые души принесли почти ощутимый мрак. Троллю было плевать на темноту, он орал от боли, что скручивала кишки в брамшкотовый узел.
— Отпустите его! Хватит! — прокричала девушка, но ее мольба осталась не услышанной.
Ника достала фонарик из латуни, направила свет на клубок призраков и сказала:
— Черное, обернись белым.
Неупокоенные души с зычными возгласами рассеялись по камере. Тело тролля провисело в воздухе несколько секунд, затем рухнуло на пол. Одна из мерзких душ, хранившая память о бескрайнем страхе, дабы отомстить рассеявшей мрак, появилась за спиной агента Верис, и, смеясь, пролетела сквозь девушку. Донорское сердце Ники содрогнулось и остановилось.
***
Ника открыла глаза. Выставила ладонь вперед, чтобы прикрыть источник приглушенного света.
— Пришла в себя, наконец, — произнес знакомый голос.
— Как часто я от тебя это слышу, — сказала Ника, сфокусировала зрение и увидела сидящего рядом Лионкура. — Придумал бы что-нибудь новенькое.
— Хорошо. С этого момента я буду спрашивать, сколько пальцев ты видишь.
— Лучше предлагай мне чай.
Мужчина, тревожно сведя брови к переносице, покачал головой.
— Что ты там делала? — взяв девушку за руку, спросил он.
— Где именно?
— Внизу, в доме покаяния.
— Ходила договариваться насчет работы для моей проклятой души, — пошутила она, — там ей самое место.
— Ника…
— Ай, не говори ничего по этому поводу, — перебила девушка. — Я уже сама себе надоела.
— Хорошо, не буду. Что за
