Книга Встречи на полях - Мелисса Фергюсон

– Позвать меня покупать диван, – наконец произношу я так, будто ответ очевиден.

– Да, он так и сказал. Но он не поделился с тобой настоящей причиной?

Я хмурюсь. Я достаточно умна, чтобы понять его намек, и мне не нравится направление, в котором движется наш разговор.

– Через месяц он женится на моей сестре. Они хотят купить в гостиную новый диван.

За этим следует длинная пауза – настолько длинная, что через припорошенное снегом лобовое стекло я замечаю здание суда.

– Саванна. Я хочу задать тебе несколько вопросов, но не как твой работодатель, а как… – Он замолкает. – Как твой друг. Разумеется, ты можешь не отвечать. Но если ты не против сделать мне одолжение, то я был бы тебе благодарен.

Он говорит так искренне и с такими добрыми намерениями, что я невольно сдаюсь.

– Конечно. Спрашивай.

Уилл сразу же начинает:

– Сколько вы с ним встречались?

– Где-то… восемь лет.

Он смотрит на меня настолько удивленно, что я поправляю себя:

– С перерывами. Иногда они длились больше года.

– Ты серьезно? Этот мужчина был с тобой восемь лет, а теперь помолвлен… – Он будто даже не может закончить предложение, так что я помогаю ему:

– С моей сестрой. Да.

– А сколько он встречался с ней до их помолвки?

– Три месяца, – отвечаю я, прекрасно осознавая, как это звучит. – Обручены они уже девять.

На этот раз пауза настолько длинная, что я решаю сразу все разъяснить.

– Я понимаю, как это наверняка выглядит со стороны, но они влюблены друг в друга, – повторяю я мантру, которую моя семья произносила уже тысячу раз.

– Он ушел от тебя к ней, – говорит Уилл, и на его лице появляется одно из тех ужасно пугающих выражений, с которым он увольняет сотрудников, – но просит тебя выбрать с ним диван для своей невесты. Твоей сестры.

– Я знаю, как это звучит. Но так все устроено у нас в семье. Мы верны друг другу до конца. Это что-то типа нашего девиза.

Уилл занимает последнее свободное место на углу здания суда. Переключив коробку передач на режим парковки, он на секунду задумывается, а затем поворачивается ко мне.

– Мне кажется, я должен тебя поправить, Саванна. Ты, может, и верная, но, похоже, твои родные тебе не верны.

Он говорит так строго, будто редактирует мою жизнь.

Но, несмотря на эту откровенность, с которой со мной никто – даже Лайла – никогда не разговаривал, я чувствую, что немного ломаюсь под весом его слов.

В них столько силы и убежденности. Непоколебимой поддержки. Я так привыкла игнорировать подобные слова и мысли, что и забыла про эмоции, спрятанные за ними. По своей реакции на сказанное Уиллом я понимаю, что мне до сих пор очень больно из-за того, что произошло. Не только из-за того, что я потеряла Ферриса. Возможно, вообще не из-за этого, а из-за одиночества. Предательства. Из-за того, что от меня требуют, чтобы я притворялась храброй и продолжала повторять заученные реплики.

Всегда.

Я раскрываю рот, чтобы произнести привычное: «Ты же знаешь – сердцу не прикажешь», – но чувствую, как у меня перехватывает дыхание. Это будет бесполезно. Он мне не поверит.

– Ну, я втайне надеюсь, что в день свадьбы пойдет дождь, – говорю я и закрываю рот рукой.

Уилл не выглядит удивленным. Более того, он улыбается:

– И площадка, где она будет проходить, промокнет?

– Будет потоп, – продолжаю я, ухмыляясь и опуская руку. – Такой сильный, что гости не смогут пройти по узкому разукрашенному мостику к месту церемонии. И все фотографии получатся настолько затуманенными, что на них не будет видно людей. И у Оливии раскрутятся кудри. И все те дурацкие, дурацкие цветы, которые моя семья обсуждает без остановки уже девять месяцев, унесет ветром.

Мы улыбаемся друг другу.

– Но… – приходя в себя, говорю я.

– Что?

– Более достойная часть меня надеется, что после всех этих невзгод они скажут друг другу «да» в окружении самых близких людей и проживут хорошую жизнь вместе. Правда.

Глаза Уилла прищуриваются от улыбки.

– Знаю. В любом случае ты хорошая сестра и потрясающе чуткий человек. Ты заслуживаешь того же счастья, которого желаешь им.

Я чувствую, как от этих слов меня с головы до ног наполняет тепло.

– И все же, – добавляет он, – не думаю, что они дойдут до алтаря.

Моя улыбка опадает.

– Что?

Уилл окидывает меня взглядом.

– Саванна. Этот мужчина пытается купить с тобой диван. Он забирает тебя, когда вы едете сдавать кровь. Он приносит тебе цветы на День святого Валентина. Ты правда думаешь, что так себя ведут все зятья?

Он открывает дверь и подводит разговор к логичному завершению. Ему не нужен и не интересен мой ответ. Однако, сидя во внезапно воцарившейся тишине, я думаю о том, что он не прав. Цветы были не от Ферриса, а от Сэма. Но… я не хочу с ним этим делиться.

– Это нечестно, – говорю я, не собираясь сдаваться, и тоже выхожу из машины. – Откуда ты знаешь, что у меня нет парня?

– А у тебя есть парень? – спрашивает Уилл, стоя по другую сторону, хотя звучит это так, будто он уже знает ответ.

В чем дело?

Я что, похожа на девушку, у которой не может быть парня? Во мне есть что-то очевидное, из-за чего он мог подумать: «Ах да, Саванна Кейд. Она никогда ни с кем не встречается».

– Ну, нет, – слегка неохотно отвечаю я и неожиданно сильно захлопываю дверцу.

Мы входим в здание через заднюю дверь и останавливаемся у лифта в середине коридора. На черно-белой плитке видны царапины от бесконечного потока подошв, и в старых коридорах пахнет вездесущей хлоркой и бумагой. В суде всегда так много народу? Я вижу, как несколько человек остановились, чтобы посмотреть карту здания на стене, и вместе с десятью остальными посетителями мы заходим в лифт.

– Ладно, – говорю я и вскидываю подбородок, пока мы втискиваемся внутрь и Уилл нажимает кнопку с цифрой два. – У меня есть предложение, которое касается сотрудников.

– Какое? – спрашивает он, держа перед собой папку с бумагами. Рядом какая-то парочка начинает увлеченно гладить друг друга. Я округляю глаза и быстро отвожу взгляд.

Но понимаю, что они не одни. Слева от меня женщина хватает лысого мужчину за красные щеки и притягивает к себе. Что, черт побери, происходит?

Я не могу сдержаться. Взглянув на удивленное лицо Уилла, которому, похоже, так же некомфортно, как и мне, я давлюсь от смеха.

Парочка рядом меняет расположение рук, и женщина тыкает Уилла локтем в затылок.

– Итак, – говорит он, прижимая руки к груди, чтобы не задевать парочку. – Предложение.

– Да, – говорю я, весело глядя на него. – Итак. Всех штатников… – я замечаю двигающийся локоть и уворачиваюсь, чтобы он не угодил мне по лицу, – летом по пятницам … – о боже, парочка рядом с ним начала медленный танец, – …нужно отпускать после обеда.

Загорается цифра два, и двери открываются.

Мы вываливаемся в коридор.

Вот только на этом этаже столько же народу. Под потолком везде висят бумажные сердца. Из колонок раздается музыка. И к двери в конце коридора стоит очередь из пар.

Это что, лепестки роз на полу?

– Ты говорила… – произносит Уилл, явно пытаясь притворяться, что не замечает этого дурдома.

– Да, – продолжаю я, отходя в сторону, чтобы пропустить женщину в свадебном платье с длинным шлейфом. – Как я говорила… Все в нашей индустрии так делают, и нам стоит. Если у нас не будет этой опции, то мы будем выглядеть компанией, которая не дотягивает до уровня крупных издательств. А наличие такой возможности повысит нашу самооценку.

– Возможности сходить на дневные сеансы в кино или в театр, – возражает он, явно не в восторге от того, что ему в лицо прилетело плетеное сердечко. Я отвечаю лишь взглядом, и он добавляет: – Никогда не понимал эту традицию. Это же просто уловка, чтобы люди из Нью-Йорка не попали в пробку, уезжая на выходные за город.

– Ну, даже если это правило придумали для отдыхающих в Хэмптонсе, мы тоже этого заслуживаем. Мы настолько же квалифицированы и трудолюбивы, и мне кажется, что после такого года