— Мог бы отсыпать чутка из груза, — покачал головой Радек.
— Я чужого не беру, — возразил мурадец и сложил руки на груди.
— А можно я с вами? — вклинилась я в перепалку приятелей, решив не упускать случай погулять по городу.
Светловолосый матрос покосился на меня с усмешкой.
— Ну, а чего? Ладно, выгуляю тебя, рыжик, — он потрепал меня по волосам.
Мы отправились через порт, я запросто могла потеряться в толпе, а потому держалась за руку матроса. В Нова-Затоке никогда не было такого оживления. Мы вышли из порта и пошли по длинной улице, мощённой камнями. Здесь вообще почти везде были настоящие мостовые и каблучки ботинок глухо цокали по ним, а не вязли в грязи или вздымали пыль.
Мимо так же процокал мул с телегой, груженной мешками муки. Дальше по улице он остановился, пара ребят постарше меня вышли из дверей с вывеской пекарни и начали разгружать. Неподалёку я заметила вывеску с большими коваными ножницами, поняла, что там работает портной. Я крутила головой и едва поспевала за Радеком, хотя тот не спешил, а двигался вальяжной походкой, тоже осматриваясь, но совершенно с другим интересом в глазах. Честно говоря, я не поняла с каким.
— Здесь так интересно, — выдохнула я, озираясь.
— Ага, добро пожаловать в рассадник цивилизации, — прыснул моряк и увлёк меня дальше.
Почти все дома были каменными, с красными, но выгоревшими на солнце черепичными кровлями. Деревянные ставни почти везде были открыты, в одном окошке я разглядела дяденьку, который задумчиво пускал дымок, присасываясь к трубке. Какая-то тётенька вылила помои из другого окошка и уже ругалась с подоспевшим стражником, который обещал ей штраф за нарушение общественного порядка.
В тесных переулках было темно и грязно. Когда мы свернули в такой, мне сразу стало легче, зуд с кожи пропал. Высоко над головой полоскались простыни и рубашки, развешенные на перекладинах для просушки.
— Опа, малышка, аккуратнее, так под копыта попадёшь, — Радек резко утянул меня за рукав в сторону. Мимо промчалась четверка лошадей, запряжённая в красивую карету. Сбруи бренчали, но я так засмотрелась на красоту и грязь города, что не заметила.
Мы свернули с этой улочки на другую. Она находилась чуть выше уровнем, так что наши ботинки отсчитали несколько ступенек.
— А как называются такие дома? — спросила я, рассматривая стену с пересечением брусьев и побелкой между ними. Тут таких много было, как и каменных.
— Фахверк, просто каркасный дом, — пожал плечами Радек. — Пошли, рынок уже недалеко.
Вскоре мы действительно вышли на открытую площадь. Вот только толчея здесь была такая же, как в порту, если не хуже. Я посмотрела поверх мельтешащих голов и заметила строительные леса на одном каменном здании — красивом таком, почти как дворец. Кровельщики перекладывали черепицу на крыше. Один дяденька подтягивал ящик с кирпичами с помощью верёвки, переброшенной через блок. Другой его отвлёк, и он чуть не упустил её — вот бы кому-то счастье на голову прилетело.
— А это что? — я показала пальцем на здание с ремонтом.
— Городская ратуша. Так, нам сюда, держись за руку и не отпускай.
Мы прошли мимо загона с овцами и углубились в мясные ряды. Я с удивлением заметила, что тяжёлый дух бойни не кажется противным, даже как-то кушать захотелось. Потом были рыбные ряды — вот от этого запаха меня ещё в порту подташнивать начало.
В скобяном ряду Радек остановился и стал выбирать какие-то железки.
Мне было не интересно, так что я просто маялась, пока мы не двинулись дальше.
Когда проходили через ряды с восточными сладостями, Радек купил мне козинаки и халву с фисташками. Выбрал специи, которые заказал Демир, после чего пошли дальше через площадь — уже просто так.
Я облизывала сладкие пальцы и пялилась на прилавки, прохожих и телеги.
Но сильнее всего меня впечатлил храм.
Высокое, торжественное и очень мрачное здание. Кажется, такие называются соборами. Камень, из которого сложили эту громадину, отличался по цвету от кладки остальных домов в городе: гораздо темнее. Сразу видно — построено для вампиров. Уж для них самое то сходки в таких местах устраивать, чтобы нашу кровушку попивать.
Раньше я никогда храмов ночи не видела, но ошибиться тут сложно.
На фасаде здания красовался округлый витраж — огромный как дом. В его сплошной черноте я сумела рассмотреть сетку из отдельных стёкол, выложенных в затейливый круговорот. Почему-то вспомнилась паутина, хотя на неё совсем не походило. По кругу витраж украшался окладом из золочёной солнечной короны.
— Это Чёрное Солнце? — спросила я, воздев палец.
— Ага, символ затмения, во время которого на Первородную снизошла тёмная богиня, — Радек пренебрежительно плюнул, но в толпе его богохульного жеста никто не заметил.
— Мне говорили, что туда никогда не проникает солнечный свет.
Он кивнул, а лицо стало ещё более неприязненным.
— Конечно, благодаря зачернённым витражам даже самый яркий дневной свет становится мрачным и приглушённым — всё как любят наши упырьки. Вон, смотри: в остальных окнах стекла такие же.
Я присмотрелась к стрельчатым проёмам. Сейчас солнце светило ярко и отражалось бликами в их мрачной поверхности.
Собор уходил ввысь двумя боковыми башнями с очень вытянутыми шпилями. Мне пришлось задрать голову, чтобы увидеть их вершины.
Мы остановились у подножия
