кузни.
– Фу, что это такое? Ерунда какая-то, а не железо, – фыркнула на ухо Энгиру подкравшаяся потихоньку Агуна.
Энгир вздрогнул.
– Не заметил тебя, – сказал он, наслаждаясь идущим от Агуны теплом. – Это крица. В ней еще полно ненужного, но сейчас ребята как следует пройдутся молотами, и будет тебе железо. Ты печь будто не видала прежде!
– Видала, да не обращала внимания. – Агуна пожала плечами, сцепив руки за спиной и покачиваясь с носка на пятку. – А ты ковать умеешь?
– Я не кузнец, я рудокоп, – с сожалением ответил Энгир.
Он своего ремесла не стыдился, но Агуне хотел бы соврать, что все умеет, да честность взяла верх.
– Жаль… – бросила Агуна, подняв голову и следя за полетом коршуна. – Я думала, ты на все руки мастер. Хотела просить тебя кое о чем… Ну, не стану тогда.
– Проси что хочешь, Агуна! – горячо воскликнул Энгир.
Агуна сгребла его под руку и прогулочным шагом повела прочь. Энгир поспешно оглянулся, но ее отца нигде не увидел. Должно быть, Хозяин в кузне – оценивает, хорошее ли железо выплавила новая печь.
– Прошлой осенью видела я на ярмарке у одного желтолицего чужеземца ракушки, – начала Агуна.
– Ракушки?
– Да. Крохотные, белые с темной середкой. Он сказал, они зовутся каури. Тогда я их не захотела, а с тех пор все вспоминаю. Так бывает, знаешь? Сначала не захочешь, а как нету – вынь тебе да положь.
«Вот бы со мной у тебя так вышло. Уехать куда-нибудь, что ли» – подумал Энгир, закусив губу, чтобы спрятать улыбку, а вслух сказал:
– Велика беда! На следующей ярмарке купишь.
– А если ракушек уже не будет? Да и ждать долго.
Агуна остановилась и нагнулась за цветком, похвалявшимся крупными лепестками у тропинки.
– Да на что тебе эти ракушки? – Энгир поднял бровь.
– Бусы сделать… расшить что-нибудь… Не знаю пока. – Она обрывала красивые лепестки и роняла под ноги.
– Я достану их для тебя, – серьезно сказал Энгир. – Тогда пойдешь за меня?
– Вот привязался! – засмеялась Агуна. – Если подарок обрадует меня, как я мечтаю, то так и быть – пойду.
Сердце Энгира забилось глухо и часто.
– Я достану их для тебя, – уверенно повторил он.
Ночь выдалась негостеприимная. Опасаясь погони, Энгир не разводил костер. Но еще больше его беспокоила возможная встреча с хозяевами леса. У него был нож, но Энгир привык владеть киркой, а не оружием. Напади на него зверь, шансов почти не останется.
Поразмыслив, Энгир проворно влез на разлапистую ель и устроился на толстой развилке ветвей, прислонившись спиной к шершавому стволу. Интересно, как скоро в поселении его хватятся и станут ли искать? Как вообще потом возвращаться? Простодушно надеясь, что за него заступится Агуна, Энгир уснул.
Спал он вполглаза, боясь упасть. Выпавшая утром обильная роса окончательно разбудила его. Легко спрыгнув на землю, Энгир прикинул по солнцу, куда ему идти. Он слышал, что желтолицые живут на восходе и немного южнее. Туда Энгир и держал путь. Он не думал о том, что не знает языка и платить за ракушки ему нечем. Его мысли занимала только Агуна, и это порождало некую беспечность. Вот бы глаза у нее засияли при виде подарка!
Так блуждал незадачливый жених целую луну. Он отощал и обносился, но опасности, на удивление, обходили его стороной. Видно, кто-то горячо просил богов защитить Энгира.
На закате очередного дня он вышел к запруде. Несколько толстых стволов, упавших от старости, перегораживали путь неширокой речушке. Энгир наклонился и, соединив ладони лодочкой, зачерпнул мутной зеленоватой воды.
– Кто тут мешает мне спать? – каплей брызнул тихий голосок.
Энгир не донес воду до рта и испуганно огляделся.
– Кто здесь?
Из запруды вышла невысокого роста девушка. Ее длинные светлые волосы струились почти до колен, а легкое полупрозрачное платье заставило Энгира смущенно опустить глаза.
– Я здесь живу, – ответила она. – А тебе что нужно?
– Напиться хотел, – глухо ответил Энгир, все так же глядя вниз.
По спине пробежал холодок, когда он плечом почувствовал прохладную кожу подсевшей совсем близко незнакомки. Она подтянула колени к груди, обняв их тонкими руками, и с улыбкой разглядывала гостя. Энгир осмелился поднять глаза и встретил изумительно бирюзовый взгляд. Губы девушки были бледны.
– Как тебя зовут? – выдавил он, больше всего на свете мечтая убежать, но ноги его одеревенели.
– Зовут? Никак не зовут, никто не зовет. – Девушка пожала плечами.
Солнце уже почти село, и вокруг сгущался липкий мрак. Энгир сглотнул. Что, если с последними лучами солнца угаснет и надежда выбраться отсюда живым?
– Можно мне уйти?
– Куда?
Девушка нежно провела пальцами по щеке Энгира и коснулась его губ своими.
– Куда уйти? – повторила она.
– Я… я не знаю, – растерянно пробормотал Энгир, смутно понимая, что забыл, потерял нечто важное.
– Тогда со мной пойдем. – Девушка встала и потянула Энгира за руку.
За ее спиной негромко журчала вода, просачиваясь меж бревен и продолжая путь по руслу реки. Девушка, пятясь, вошла в воду, неотрывно глядя в глаза Энгира и ведя его за собой. Он как зачарованный шел следом. На задворках сознания мелькнула мысль, что надо бы разуться, но он отмел ее.
Энгир уже по пояс вошел в воду, когда девушка прижалась к нему и потянулась за новым поцелуем. Тончайшая ткань, будто струи дождя облегавшая ее кожу, почти не разделяла их тела. Энгир зарылся пальцами в светлые волосы. У кого-то еще были такие же, мягкие и льняные…
«Агуна!» – огнем полыхнуло внутри, но девушка не отпускала, тянула на глубину, а тело стало легким и безвольным.
«Агуна…» – одна за другой две слезинки упали из глаз никогда до этого не плакавшего Энгира.
– Ай, как горячо! Как больно! Жжет! – взвизгнула девушка, отталкивая Энгира и пытаясь стряхнуть с груди горячие капли. – Что это такое?!
– Это слезы по той, которую я люблю, – ответил Энгир, отступая назад.
– Она красивее меня? – обиженно спросила девушка.
– Не знаю. Да только она живая и теплая. И чтобы любить ее, умирать не надо.
Он уже выбрался из воды, и, кажется, самообладание полностью вернулось.
– Отчего же ты блуждаешь один? Отчего не дома с любимой? – тоскливо поинтересовалась девушка.
– Подарок для нее ищу. Диковинные ракушки.
– Ракушки? Все, что рождает вода, я могу добыть. Хочешь, я тебе их принесу? Хочешь? Ты первый, кто смог высвободиться из моих объятий. Настоящая любовь спасла тебя. И чтобы извиниться за свою природу, я хочу что-нибудь для тебя сделать.
– Что взамен? – осторожно поинтересовался Энгир, ведь из одной ловушки девушка могла заманить его в другую.
– Ничего. Даю тебе слово. Я тоже любила когда-то. Кого – не помню. Ждала его у этой запруды, а он обманул, посмеялся. Помню только, как не хватало воздуха, и потом я стала такой, как сейчас. Так тут и живу с тех пор. И все жду его, а кого – не помню. Но не тебя.
– Это точно был не я. – Энгир покачал головой, тронутый сбивчивым рассказом.
Наутро утопленница, легко перебравшись на ту сторону плотины, оставила его одного и уплыла вниз по течению. Она предупредила, что может задержаться, поэтому Энгир принялся строить шалаш из веток. Он недоумевал, откуда каури возьмутся в этих реках, но утопленница объяснила, что все реки сливаются в одну большую воду, где и могут встречаться самые разные ракушки.
Она вернулась через половину луны, сверкая белозубой улыбкой.
– Не нашла? – Встрепенулся Энгир, который жарил над огнем рыбу, пойманную выше по течению и нанизанную на прутики.
– Отчего же? Вот.
Утопленница развязала скрученный узлом краешек подола и высыпала на траву перед Энгиром с два десятка аккуратных белых ракушек.
– Так быстро? Вплавь? – ахнул Энгир.
Утопленница рассмеялась – будто чашу воды пролили.
– Я же не человек, мне не нужно столько времени. Ах, как привольно в других реках! Я и не знала. – Она расставила руки и крутнулась на одной ноге, запрокинув голову. – Не буду больше сидеть в этой мутной запруде. И таких же, как я, повстречала. Они и помогли.
– Вот и славно, – сказал Энгир, забыв про рыбу и быстро собирая ракушки в дорожную суму. – Ну,
