Канцлер несёт вам призыв! Воины, чистите оружие, готовьтесь к сражению, молитесь Господу о защите, отправляйте письма к близким и родным людям, ибо завтра вы будете заняты праведным делом по установлению торжества истины! Сам Канцлер вас взывает завтра пойти за ним! – на секунду запнувшись, он обратился к девизу страны. – Наш путь славен и велик!
Всех бойцов множество часов натаскивали этому кличу и только поэтому был дан чёткий и громогласный ответ:
- Жить за государство и во его умереть!
Старый наместник по политической работе, несмотря на фанатизм и пустую болтовню, всё же внушает мало-мальски трепет. Вытянувшись он отдал воинское приветствие солдатам, они повторили, всё же испытывая в сердце глубокое почтение к этой личности, точнее к статусу ей занимаемой.
Легат кивнул, после чего приложил ладонь к покрытому чёрным беретом виску под фуражкой предварительно ударив ей о грудь, знаменуя то, что сейчас заиграет гимн новой страны. Солдаты встали по стойке смирно, ожидая его слов в предвкушении.
Это «песня» новой контрреволюции, которой Канцлер намеревается смыть все революционные постулаты, шагнувшие в этом мир с начала Великой французской революции, из-за которых гниёт мир, как думает без пяти минут император. Данте слышал, что всякая свобода в делах морали, философии, идеологии и религии теперь будет свёрнута. Как мнит повелитель, новый гимн, полностью отражает его праведные намерения. Сиракузец не впервые слышит эти слова, они отражаются в его душе как будто буквы огня, которые предают его бытию новый смысл, отлично легшие на израненное прошлое. Делами и верой, осмыслением и созерцанием умирающего мира, и даже словами «песни государственной» юноша только укрепился в мыслях о правильности восхождения к власти Канцлера. А вот и сами песнопения загремели под торжественную музыку, от которой по коже пробежали мурашки, будто быв её исполнял хор грозных серафимов:
Сотни лет под стягом святого креста,
Ковали старый мир, что вновь человеком предан!
И не был выучен коварный урок,
Что людям не раз Богом был преподан!
Служители веры, отринули свой долг
Сердца их чёрный порок поразил!
И стали забыты святые и голос умолк
Что им похвальбы паствы возносил!
И посланники дьявола гнилые взошли на престол,
Ложью о свободах и разврате одурманив умы.
Средь танцев разврата, и света от гари костров,
Последние о спасении душ смолкли мольбы.
Много лет проклятой эпохи страданий и тьмы,
Царствует трухлявый свободы порядок, заветы исчезли, как дым.
Люди под гнётом разврата, мир устал от этой войны.
Голос ложных учений так сладок, хочется верить посулам пустым!
Европу окутала тьмой великая ночь,
Но нас поведёт Владыка, что Рейх вознесёт к небесам.
Разгорится заря, мрак изгоним мы прочь
Слава империи, вновь уготована нам!
Вера воспылает в груди, ибо истин свет смогли мы постичь
И ересь, и ложь прахом моментально обернётся.
И громом погибельным станет праведный клич
Луч света во тьме сквозь мрак прольётся.
Наша вера крепка, и истины глас ото сна нас пробудит
Святые пойдут в бой, неся с собой праведный стяг.
Божьи слуги пойдут вслед за ним, и свет тьму искоренит,
Землю затопит кровавый прилив, снося всю скверну и мрак.
Всё пылает в последней из войн, рождается свет;
Народ под хоругвей святой, ложь выжигает огнём;
В душе молитва! Спасенья отступнику нет.
Рейх будет един, ночь скоро сменится днём!
Музыка стала постепенно смолкать. Несмотря на общую несуразность и некую поэтическую сыроватость гимна, практически полное отсутствие рифмы, Данте находит его довольно бодрящим и воодушевляющим. Каждое утро этих солдат начинается с гимна, каждый восход солнца они не пьют кофе, чтобы взбодрить тело, а дух бодрят словам о прогнившем мире и воззванием выжечь ихор разврата и нагноения от людских слабостях, вызванными «царствованием» свобод, принесёнными революциями.
Легат, после звучания слов, поспешил уйти, как можно быстрее покинуть это место. Бойцы гордо и стойко ждут следующих приказаний своих командиров, ожидая утренней тренировки, завтрака и совместных молитв в походных капеллах.
Юноша раньше читал про старые армии мира, и как там всё было устроено. Лишь тень былого отразилась на армии Ковенанта, которая походила на смешение религиозных фанатиков, подразделений генералов и личных войск «Крестоносцев». Воинские уставы были попыткой унифицировать службу.
С самого утра, с шесть часов, их поднимали на осмотр и как только убеждались, что личный состав в порядке, отпускали на утреннюю молитву, а потом завтрак. Сначала все роты выслушивали капелланов, их наставления и приказы повиноваться воле Божьей. Тёплые слова служителей церкви намного лучше укрепляли воинов, нежели белая жижа, от которой воротило. После поглощения массы, мало похожей на еду, Данте вместе со всеми отправлялся на тренировки. И до часов двенадцати он изнывал от истерзывающих упражнений бега, лёгкой атлетики, рукопашного боя, после которых мышцы горели. Дневная молитва, где священники возвещают о благодетелях, медленно переходила в обед, где всё же удавалось попробовать нормальную пищу, после чего полагался отдых. Примерно с трёх дня и до шести вечера велась огневая подготовка личного состава, с тренировкой засад и различных условий боя. Те, кто не слишком удачно пережил этот этап, отправлялись в лазарет, а остальные на вечернюю молитву и ужин. После принятия еды все отправлялись на обучение военным наукам. И примерно два часа до девяти шла грызня гранита познания, после которой мозг отказывался соображать. И примерно оставалось полчаса для личных дел. Сон. День запускается вновь. Исключение составляли только суббота и воскресенье, отданные под выходные.
Слова лейтенанта, ведущего взвод, разразились подобно звонкому
