всего не вспомнит этого завтра.
Его грудь вздымается и опускается от быстрых и коротких вздохов. Глаза слегка закрыты. Взгляд глубокий и полный желания.
Одинокий.
Печальный.
— Я скучаю по тебе, Кэсси.
Мое сердце начинает колотиться. Я хотела услышать эти слова так много раз, а сейчас, когда он это сказал, я без понятия, что ответить.
Он продолжает поглаживать мое лицо. Изучать меня. Старается держать себя в руках.
От его вида я мгновенно распадаюсь на части
Я отворачиваюсь.
Он вздыхает.
— По шкале от «одного до желания зарядить мне по яйцам», как сильно ты ненавидишь меня за то, что я тебя бросил? Будь честной.
Я тереблю внешний шов его джинсов.
— В некоторые дни, я тебя жутко ненавижу. Большинство дней, если быть честной.
— А остальное время?
Я провожу кончиком ногтя вниз вдоль шва, не обращая внимания, как напрягается его бедро под моей головой.
— Иногда, я… — Он проводит своими ногтями вниз по моей шее, а затем по моей голове. От этого внутри меня пробегает дрожь. — Иногда мне не так уж и хочется надавать тебе по яйцам.
— А прямо сейчас?
Я поворачиваюсь к нему лицом, борясь с жаром, который разгорается в моей груди и шее, в то время как голодная боль пульсирует снизу.
— Прямо сейчас, я без понятия, что чувствую.
Он смотрит на меня долгое время, потом кивает и делает большой глоток спиртного. Он хмуро смотрит на свой стакан.
Я сажусь прямо и жду, пока он что-то скажет, но он не говорит.
Его костяшки белеют, когда он крепче сжимает стакан.
— О чем ты думаешь?
Он качает головой.
— Я думаю о том, что очень сильно хочу поцеловать тебя, но не могу. — Он издает короткий смешок. — И пока я тут признаюсь тебе во всем – это то, о чем я думаю каждый день. И это чертовски ничтожно, насколько часто я фантазирую об этом. Я думал, что забуду тебя к этому времени, но не забыл.
Его слова поражают меня. Все так честно и неожиданно. Так похоже на то, о чем я пытаюсь заставить себя перестать думать.
Я не могу ответить. В кои-то веки, он храбрее меня.
Он делает очередной глоток и смотрит на меня, словно ждет ответа. Он будет сильно разочарован.
В конце концов, он сдается.
— Что ж, а ты не хочешь рассказать мне, почему вышла сегодня из актового зала?
Вопрос застигает меня врасплох.
— Не очень-то.
— Думаю, к концу у нас все получилось.
— Так и есть. Вы были просто великолепны.
— Тогда, почему ты вышла? Ты была в бешенстве.
Я замираю и думаю об этом. Мне нелегко найти ответ, но, когда я понимаю, это становится так очевидно.
— Я так долго пыталась убедить себя, что мы расстались, потому что ты не способен к настоящей близости с кем-то. Не способен дать немного слабину. И вот сегодня… в той сценке с Коннором ты сделал это. Ты воплотил все качества, которые я знала, что ты способен воплотить и ты даже превзошел это. Страсть. Храбрость. Любовь. Терпение. Ты был таким открытым и сильным. И я испытала такую… ревность. И злость. Я не смогла справиться с этим. А еще больше меня разозлило то, что ты способен вести себя так с парнем, которого ненавидишь, а со мной – нет.
— Кэсси, я играл роль.
— Нет, ты жил этим. Думаешь, я не могу это распознать? Я наблюдала, как ты сдерживаешься на каждом уроке актерского мастерства с тех пор, как мы расстались. Сегодня все было иначе. Ты совершил прорыв. Огромный.
Он допивает остатки своей выпивки, подтягивает к себе ноги и скрещивает их перед собой. Потом одаривает меня своим самым честным взглядом, который я когда-либо от него видела.
— Ты хочешь знать, почему я так хорошо отыграл эту сцену сегодня? Я был… — Он качает головой. — Блин, не будь я пьян, я бы ни за что не рассказал тебе это. — Он делает вдох. — Я хорошо сыграл, потому что представил себя тобой – представил, как ты разговариваешь со мной.
У меня заняло несколько секунд, чтобы переварить, что он сказал, и даже потом, мне кажется, что я неправильно поняла.
— Что?
Он подергивает себя за волосы.
— Я думал обо всех случаях, когда ты успокаивала меня. Пыталась помочь мне быть сильным. Это кажется неуместным, учитывая текст, который у меня был. Если ты думаешь, что я был великолепен сегодня, то это только, потому что я представлял себя тобой.
Он качает головой и теребит пальцами край своих джинсов.
— Самое забавное то, что я никогда не думал, что у меня хватит смелости быть таким. Быть открытым к боли и не заботиться об этом. Но когда я сделал это сегодня… — Он медленно поднимает голову и смотрит мне в глаза. — Я смог увидеть, насколько бы все было по-другому, будь я таким. Насколько бы все было иначе.
Он не добавляет «с тобой», но клянусь богом, я слышу это в своей голове.
— Я хочу быть таким, — говорит он мягко. — Сильным. Мне так чертовски стыдно за то, что я такой слабый. В столь многих вещах.
Я ошеломленно молчу. Мое сердце колотится, а дыхание становится слишком быстрым. Он смотрит на меня. Ждет реакцию. Он так близко, но я хочу, чтобы он был еще ближе.
Проходят секунды. Время тянется вокруг нас.
Он наклоняется вперед. Наши ноги соприкасаются. Два слоя джинсовой ткани никак не защищают меня от воздействия его тела рядом со мной. Наши лица близко. Нужно лишь двинуться слегка вперед. Коснуться его губ. Узнать, такой же ли он сладкий на вкус, как я помню.
— Кэсси… — Темные нотки в его голосе не помогают моим усилиям сдерживаться. Такое ощущение, что он тонет и умоляет меня спасти его.
Я делаю глубокий вдох и набираюсь сил.
— Думаю, одному из нас было бы благоразумнее уйти из комнаты, пока мы не совершили нечто глупое.
Он еще немного наклоняется вперед и вдыхает. Потом на секунду закрывает глаза и говорит:
— Да. Ты скорее всего права.
Он издает недовольный звук и отстраняется, потом встает и шаткой походкой идет к столу и ставит свой стакан рядом с бутылкой текилы. Когда я встаю и следую его примеру, мне приходится
