СВОБОДНАЯ ЛОНГИ». Плевать! Даже если ее сейчас пришибут, все мучения разом кончатся. Но удара не последовало.
Деви, казалось, не обратила внимания на такую вопиющую грубость по меркам Лонги. Вместо этого она мягко и осторожно щелкнула: «Следуй за мной».
Они что, считают Эа молодняком и собираются обучать, что можно делать, а что нельзя? Самки сделали по два глубоких вдоха и неторопливо ушли в глубину. Послышалось отдаленное шипение. В испуге Эа поспешно продышалась и последовала за ними. Ее ждали. Теперь шипение стало почти оглушительным. Шло оно от огромных зарослей водорослей, поднимавшихся из глубины. В лагуне не было течения, но каждая плоская лента извивалась, так что вся роща казалась сборищем морских змей, выползающих из нор. Шипение издавали трущиеся друг о друга ленты водорослей.
Деви подвела свою группу поближе, и Эа заметила проход в этой чащобе. Теперь поверхность была далеко, а шипение звучало почти успокаивающе, вот только прилипало прижимался так, словно был встревожен. Эа начала различать детали. Ленты водорослей имели разный оттенок: зеленые, коричневые, с толстыми черными жилками другого цвета на месте соединения с основным стволом. В тусклом свете основания водорослей казались красноватыми.
Эа, умевшая хорошо контролировать дыхание даже на самых глубоководных охотничьих вылазках, вдруг поняла, что ей не хватает воздуха. Поверхность виделась недалекой, но Эа почему-то не могла подняться. Рядом оказалась Деви и взглядом посоветовала подождать. В ее глазах не было никакой угрозы, просто совет. Внимание всех самок сосредоточилось на вспышках в глубине зарослей. Ленты водорослей разошлись, и оттуда выплыли пять серебряных рыбок, по одной на каждого дельфина.
Эа смотрела. Рыбки были маленькими, у каждой на боку проходила ядовито-желтая полоса. По опыту Эа знала: такой цвет могла иметь только гниющая рыба. Несмотря на крошечные размеры, рыбьи морды украшали мрачные отвисшие губы и вздутые щеки – приметы хищников, если бы не размеры… Эа никогда не встречались рыбы с такими глазами – ничего не выражающими и только иногда вспыхивающими, словно они с интересом смотрели в ответ. Одна из рыбешек выбрала Эа. Она подплыла к самой морде Эа и словно споткнулась в воде. От нее исходили панические импульсы, словно она была ранена. Несомненно, это была какая-то неправильная рыба, но Эа почувствовал извращенное желание съесть ее. Она посмотрела на других самок; возле морды каждой так же трепетала рыбешка, и афалины выглядели загипнотизированными судорожными подергиваниями мелких тварей. Все, даже Деви. Деви покосилась на Эа, затем открыла рот, и в него заплыла сарпа. Все еще косясь на Эа, Деви захлопнула челюсти.
Зачарованная Эа тоже открыла рот, позволив сарпе заплыть внутрь. Когда она закрыла пасть, рыбка поплыла по ее пищеводу. Она задохнулась, и вдруг она ощутила отвратительный вкус. Мгновенно подступила тошнота, но она почему-то не могла пошевелиться, лишь чувствовала, что поднимается. Оказывается, ее несла Деви. Волны незнакомой энергии шарахались между стенами лагуны, вода гудела и шипела, небо пульсировало в жестком ритме – а потом все разом прекратилось. Голова больше не болела, тело не испытывало боли. Великое спокойствие снизошло на Эа. Она посмотрела на Деви и поняла, что ничего пугающего в Первой жене нет, просто она крупнее остальных. Другие самки тоже смотрели на Эа, и в них тоже не было ничего от суровых захватчиков – просто знатные дамы.
– Сарпа, – сказала Деви, и ее щелчок эхом отозвался в голове Эа. – Рыба-мечта. Первый раз сильно действует. Оставайся с нами.
Эа поняла, но ответить не смогла. Другие самки неторопливо плыли по бокам, и Эа обрадовалась, потому что они уже покидали рощу водорослей и входили в общие воды. Эа тут же ощутила заинтересованные взгляды самцов и услышала их грубые щелчки. Вода оставалась мутноватой, шумовая вибрация никуда не делась, но воспринималась намного менее болезненно. Тревога Эа унялась, словно ее душа окуталась губкой, и этот образ заставил ее рассмеяться странным смехом, больше похожим на кудахтанье. Нет, она не чувствовала никакой особой радости, но ее внешнее «я» хотело смеяться. Самки, ходившие с ней, захихикали в ответ, они всегда с удовольствием присоединялись ко всему, что могло поднять настроение. Заторможенное сознание Эа фиксировало тяжелое пятно на коже, там, где все еще сидела ремора, вялая и безмолвная. Возможно, она сдохла. Нет, шевелится…
– Отвратительно, гадость. Сарпа. Не ешь больше…
Рыба умолкла в изнеможении, а Эа довольно ухмыльнулась. Она бы с удовольствием съела еще пару рыбок – глядишь, тогда прилипало совсем отвалится. Ее разум наконец начал оттаивать. Теперь она разглядывала атолл. Большой, даже очень большой. Множество бухт. И это знаменитая домашняя вода Лонги? Полно народа, всюду грязь… Воздействие сарпы освободило еще один участок мозга Эа, и в щелкающем, жужжащем, свистящем гуле огромной стаи начали проступать отдельные слова и фразы.
Ничего особенного. Обычная скороговорка матерей, упрекающих ссорящуюся малышню, хриплые юношеские ругательства, вообще много грубостей. Гомон перекрывал звуки воды. Вокруг самки из Первого гарема пересказывали друг другу, кто что кому сказал, обсуждали последнюю охоту, перспективы охоты будущей, величие владыки Ку, величие Дэви – все, что угодно, лишь бы занять умы хоть чем-нибудь. И отовсюду неслись распевы: «Турси-опс! Турси-опс!» – это они так себя успокаивали.
Дэви держалась рядом, и Эа поплыла побыстрее, чтобы у Первой жены не возникло причины снова ее кусать. Она все еще чувствовала угрозу со стороны Деви, но теперь к ней примешивалось что-то еще, а что – Эа не могла определить с ходу. Ей было невдомек, что Деви вспоминает Яру и сравнивает двух молодых самок. В ее чувствах присутствовало и завистливое восхищение. Деви ясно видела: Эа не только красивая, но и умная и стойкая. Деви подошла к бухте Первого гарема. Дремлющие самки проснулись и приветствовали ее свистом, восхваляющим Первую жену.
– Мы живем здесь, мы принадлежим владыке Ку, – щелкнула Деви, – он дает нам все и обладает нами, когда хочет.
Понятно, что Деви обращалась к Эа, но прочие жены повторили ее слова. Эа запомнила. Ремора дернулась у нее на груди, но промолчала. Побаливала морда от удара, нанесенного владыкой, болело порванное влагалище, но Эа тут же отвлеклась, вспомнив вкус сарпы, все еще ощущавшийся в горле.
– Думаешь, ты умная? – прощелкала Деви. – Только все ваши бредни здесь ни к чему. Владыке твои идеи вообще не нужны. Ты здесь не за этим. Понимаешь?
Эа вспомнила облик владыки: большой, под глазами язвы, сильный живот, удар, с которым он вошел в нее, боль внутри.
– Отвечай!
– Я поняла, – она щелкнула на языке афалин. – А можно мне еще сарпы? Пожалуйста.
Жены захихикали, но Деви
