— Дорогая мэм, мне кажется, нам не придется далеко ходить в поисках мотива. Мистер Филд всегда давал понять Джорджине, что она является его наследницей. Не сомневаюсь, что в завещании, написанном два года назад, указано, что Джорджина наследует практически все его состояние. Когда она увидела, что мистер Филд уничтожил завещание, в котором, как известно, он завещал свое состояние Мирри Филд, Джорджина вновь стала единственной наследницей. И за ней сохранялось это положение до тех пор, пока Джонатану не захотелось бы составить другое завещание. Один раз он сделал это под влиянием минутного настроения и практически лишил ее всего. Свое новое завещание он уничтожил тоже под влиянием минутного порыва. Джорджина хорошо изучила характер дяди и понимала, что он сможет лишить ее наследства, если не завтра, так на следующий день, или еще через день, или в любое время, когда она случайно рассердит его или он испытает новый приступ нежности к Мирри.
Мисс Силвер посмотрела в глаза Фрэнка:
— Вы всерьез верите в возможность такой линии поведения?
— Мисс Грей очень неглупа.
— Вы прекрасно понимаете, что я говорю не об ее интеллектуальных способностях. Я имела в виду, что такой бесчестный образ мыслей не характерен для нее.
Глаза Фрэнка насмешливо блеснули.
— Ни одной порочащей черты в ее характере? — спросил он. — Тогда давайте искать другого подозреваемого. К сожалению, на этом пути нас подстерегают немалые трудности. Несмотря на то, что мы располагаем косвенными свидетельствами о возможности его существования, в настоящий момент у нас нет ни описания его внешности, ни имени. У нас действительно нет никакой зацепки, мы не знаем, кто он и где его искать.
Мисс Силвер не спускала с Фрэнка испытующего, внимательного взгляда.
— Вы меня чрезвычайно заинтересовали. Продолжайте, пожалуйста.
Он наклонился и, подняв тяжелый альбом с отпечатками пальцев, в котором хранилась часть коллекции Джонатана Филда, положил его на блокнот с промокательной бумагой.
— Альбом лежал на столе, когда застрелили Джонатана. Возможно, вы слышали, что у него была весьма необычная коллекция отпечатков пальцев. Некоторые хранились в этом альбоме. В субботу на той неделе Энтони Хеллам привез меня сюда на танцевальный вечер. Я провел здесь ночь. До начала танцев, к обеду, были приглашены гости, и Джонатан предложил некоторым из них посмотреть его коллекцию. Он рассказал нам историю о том, как во время бомбежки оказался под развалинами рухнувшего дома. Вместе с ним там находился еще один человек. Джонатан не видел его, но они находились рядом, на расстоянии вытянутой руки. Джонатан рассказал, что этот человек совсем потерял голову, потому что страдал клаустрофобией. Его товарищ по несчастью говорил не переставая. Он признался в двух совершенных им убийствах, описал, как их совершил, со всеми подробностями. Что ж, такое могло случиться. Практически все, что угодно, могло произойти во время этих ужасных бомбежек, и, как рассказал нам Джонатан, ему удалось получить отпечатки пальцев этого человека, передав тому портсигар. Но я подумал, что он рассказывает эту историю не в первый раз, и, возможно, кое-что в ней подправлено. Джонатан рассказал, что на следующий день его в бессознательном состоянии извлекли из-под обломков, и он попал в госпиталь с переломом ноги. И добавил, что больше никого под обломками не обнаружили. Ему пришлось скомкать эту часть истории, потому что в кабинет вошла Джорджина. Она сказала, что съезжаются гости, приглашенные на танцы. Джонатан успел только приоткрыть альбом, чтобы показать нам отпечатки пальцев. В качестве закладки там лежал конверт.
Говоря это, Фрэнк перелистывал страницы альбома и дошел до того места, где лежал конверт. Мисс Силвер, протянув руку, взяла его. Фрэнк с интересом отметил, что она почти сразу разобрала едва различимые, написанные карандашом строки. Она повернула конверт так, чтобы на него падал свет, и прочитала то, что он уже видел: «Заметки об истории с бомбежкой. Дж. Ф.».
— Он пуст, — заметила мисс Силвер.
— Да, он пуст, — подтвердил Фрэнк. — Но могу поклясться, что раньше в нем лежали бумаги. Двенадцать дней назад, когда Джонатан привел нас сюда и рассказал ту историю, конверт лежал на том месте, где он открыл альбом, когда он не был пуст. В нем лежали какие-то бумаги. Поймаете, он не распахнул альбома. Он только приоткрыл его, и, когда страницы разделились, конверт упал на стол, слева от него. И упал не так, как падают пустые конверты. Он шлепнулся, потому что внутри что-то было. Сейчас в нем ничего нет. Но что бы там ни было, это могли вынуть только в промежутке между вечером вторника и утром среды. Логично предположить, что заметки были вынуты в ту ночь, когда произошло убийство, то есть в ночь со вторника на среду. Но у нас нет никаких доказательств, это только догадки, так же как нет доказательств того, что страница с отпечатками пальцев убийцы была вырвана в это же время.
— Из альбома была вырвана страница?
— Та страница, где лежал конверт.
Он подвинул альбом к краю стола, чтобы она могла осмотреть на него. Мисс Силвер тщательно исследовала казанное им место. Страница была грубо вырвана, и зазубренные края ясно видны.
— Могло быть и простое совпадение, если вырванная страница и исчезнувшие заметки мистера Филда об истории этих отпечатков пальцев, которые хранились там же,
Никак не связаны с его смертью.
— Совпадение это или нет, но в любой день между субботним вечером, когда были танцы, и той ночью, когда произошло убийство, записи могли изъять, а страницу вырвать. Но дверь на террасу была открыта, и хотя револьвер, из которого застрелили Джонатана Филда, мог принадлежать ему, лицензии на него у покойного не было, и никто в доме не подозревал о его существовании. Это немецкий револьвер, и только один Бог знает, сколько тысяч брошенного оружия привезли контрабандой в страну, пока шла демобилизация! Джонатан без труда мог приобрести один для себя. В сорок четвертом он находился во Франции, работал в Красном Кресте. Энтони Хеллам служил в Африке. Джонни Фэбиану исполнилось восемнадцать, когда закончилась война, и его направили во Францию. Любой из них мог привезти в страну револьвер в качестве сувенира. Ни у одного из них не было причин убивать Джонатана. Итак, мы вновь возвращаемся к маловероятной теории, что неизвестный убийца из истории с бомбежкой каким-то образом узнал, что у Джонатана хранятся его отпечатки пальцев, а также запись его исповеди и что мистер Филд частенько потчует любимых гостей историей, которая является гвоздем программы.
— Вы назвали эту теорию маловероятной? — переспросила мисс Силвер.
— Уважаемая мадам, у нас нет ни малейшего представления о том, кто мог быть этим убийцей из развалин разрушенного бомбой дома. Мы даже не знаем, существовал ли такой человек. После контузии Джонатан Филд мог придумать всю эту историю или просто сочинить ее. Из того, что я слышал о нем, следует, что это было вполне в его духе! Кроме того, нам неизвестно, сколько раз он рассказывал эту историю раньше. Когда я услышал ее, там также присутствовали Энтони Хеллам, Мирри Филд, Джонни Фэбиан, близнецы Шоттерли, которые живут поблизости, человек по имени Винсент, который недавно поселился в этих местах после возвращения из Южной Америки, у него куча денег и нет семьи. Должен признаться, что до сих пор не встречал такого зануды. Я чуть не умер со скуки, пока он рассказывал мне, как в суматохе потерял ценную почтовую марку. Итак, всего семь человек. Да, и Джорджина Грей вошла как раз в тот момент, когда Джонатан начал свой рассказ, она явилась очень некстати, потому что явно уже слышала все это раньше. Что ж, без нее нас было семеро, и единственным подходящим кандидатом на роль убийцы из истории с бомбежкой является Винсент, потому что помимо отпечатков пальцев Джонатан мог опознать своего собеседника только по голосу. Он твердо заявил, что узнал бы его голос. Как вы понимаете, поэтому приходится исключить из числа подозреваемых тех, с кем он был близок и чьи голоса хорошо знал. К этой же категории относится и Винсент, потому что он был приглашен к обеду, и Джонатан явно не узнал его голоса. Но когда в кабинет вошла Джорджина и сообщила ему, что прибывают гости, приглашенные на танцы, она остановилась на пороге, и дверь в кабинет была открыта. Джонатан проявил упрямство и настоял на окончании своего рассказа, поэтому она сказала: «Ну что ж…» — и ушла, не дождавшись его. Но она не закрыла за собой дверь, и, если в холле находился человек, которому хотелось подслушать, он вполне мог это сделать. Что значительно расширяет круг людей, которые могли бы узнать об исповеди убийцы и об отпечатках пальцев. А если учесть, что эту занимательную историю мистер Филд рассказывал не раз, число подозреваемых неимоверно возрастет. Не говоря уже о том, что те семь или восемь человек, которые слышали эту историю в субботний вечер, непосредственно от самого Джонатана, могли пересказывать ее не один раз, пока она не достигла ушей того убийцы. Так что круг людей, знавших об этих отпечатках, мог расширяться сколько угодно, как мелкая рябь на поверхности пруда.
