Девушка вздрогнула.
— Нет! Не смею! Не могу! — воскликнула она. — Графиня сделалась для меня теперь отвратительнее прежнего. Не предлагайте мне этого, Генри! Потрогайте мою руку. Она стала холодна как лед при одной мысли о встрече с ней.
Девушка не преувеличивала. Ужас вновь овладел ею. Генри поспешил переменить тему.
— Право, Агнесса, — сказал он. — Мне кажется, будет лучше для вас, если вы покинете Венецию как можно скорее.
— Как можно скорее? — повторила Агнесса с волнением. — Вы более чем правы! Никакими словами нельзя передать, как мне хочется бежать из этого города. Но… вы ведь знаете, в каком я нахожусь положении — вы слышали, что лорд Монтберри сказал за обедом. Вы знаете о его планах?
— Знаю, — ответил Генри, — но что вы скажете, если его планы переменятся?
Агнесса недоуменно взглянула на Генри.
— Мне известно, что лорд получил из Англии письмо, принуждающее его спешно вернуться в Лондон.
— Совершенно справедливо, — подхватил Генри, — Брат намеревался отправиться в дорогу завтра, оставив леди Монтберри, детей и вас на мое попечение, чтобы вы все без ущерба могли насладиться красотами Венеции. Но, Агнесса… некоторые обстоятельства вмешиваются в его планы. Лорду придется забрать вас с собой, ибо дела также призывают меня в Лондон, и о женщинах и детях некому будет позаботиться.
Агнесса все еще недоумевала. Она не была уверена, правильно ли она поняла молодого человека.
— Вам действительно нужно вернуться в Англию?
Генри ответил обворожительной улыбкой.
— Не будем об этом, Агнесса, иначе лорд Монтберри мне никогда не простит!
Глаза молодого человека говорили красноречивее слов.
— О! — воскликнула девушка, заливаясь румянцем. — Ради меня вы отказываетесь от столь приятного пребывания в Италии?
— Я буду сопровождать вас в Англию, и этого мне достаточно!
Девушка взяла его руку с выражением трогательной признательности.
— Как вы добры, Генри! — прошептала она. — Что бы я делала без вашего сочувствия? Не могу сказать, как я вам благодарна!
Охваченная невольным порывом, Агнесса хотела поднести его руку к губам. Генри мягким движением остановил ее.
— Агнесса, — сказал он, — начинаете ли вы понимать, как искренне я люблю вас?
Этот вырвавшийся из глубины души юноши возглас нашел путь к сердцу девушки. Она промолчала, но глаза ее сказали все.
Генри обнял девушку.
— Моя дорогая, — нежно шепнул он.
С тихим трепетом ее губы коснулись губ молодого человека, потом голова ее опустилась. Руки Агнессы обвились вокруг шеи Генри. Она спрятала лицо на его груди. Влюбленные не говорили более ничего.
Нежное молчание молодых людей было прервано резким стуком. Агнесса встала и, поспешно пробежав через комнату, села за фортепиано, спиной к двери, чтобы вошедший не мог видеть ее пылающего лица.
— Войдите! — крикнул Генри раздраженно.
Дверь не отворилась.
— Мистер Вествик, вы один? — последовал вопрос.
Агнесса узнала голос графини. Девушка вздрогнула и устремилась к двери, смежной с гостиной спальни.
— Не пускайте ее ко мне! — шепнула она на бегу. — Спокойной ночи, Генри! Спокойной ночи!
Если бы молодой человек мог перенести усилием воли графиню на другой край вселенной, он проделал бы это не задумываясь. Теперь же ему ничего не оставалось, как повторить раздраженнее прежнего:
— Войдите!
Графиня вошла в комнату, держа в руке пачку бумаг. Походка ее была нетверда, на лице вместо обычной бледности проступал темный румянец. Глаза дамы были красны и широко раскрыты. Подходя к молодому человеку, она выказала странную неспособность рассчитывать движения, — ударилась о столик, около которого он сидел; когда заговорила, произношение ее было невнятно, а некоторые слова и вовсе невозможно было разобрать. Многие заподозрили бы, что посетительница была просто пьяна, но Генри судил вернее. Молодой человек усадил графиню в кресло и сказал:
— Графиня, боюсь, что вы работали очень усиленно и нуждаетесь в отдыхе.
Женщина поднесла руку к виску.
— Мое воображение изменило мне, — произнесла она слабым голосом. — Я не могу написать четвертый акт. Все пусто, пусто!..
Генри посоветовал драматургине сделать передышку.
— Ложитесь спать, — сказал он, — утром все наладится.
Дама нетерпеливо махнула рукой.
— Я должна кончить пьесу, — ответила она, — мне только нужно несколько замечаний. У вашего брата театр. Вы ведь бывали на репетициях и должны разбираться в законах сцены.
Она почти насильно вложила в руки Генри принесенную с собой рукопись.
— Не могу читать вам сама, у меня кружится голова, когда я гляжу на свой почерк. Будьте добры, пробегите глазами и сделайте замечания.
Генри из вежливости заглянул в текст. На глаза ему попал список действующих лиц. Молодой человек прочел его и резко повернулся к незваной гостье, намереваясь потребовать объяснений. Слова замерли на его губах.
Женщина в кресле забылась тяжелым сном, близким к обмороку. Голова ее откинулась на спинку кресла, темный румянец на щеках сгустился, руки были широко и безвольно раскинуты, ноги были широко и фривольно расставлены.
Генри позвонил и велел вошедшему лакею прислать горничную.
Голос его отчасти пробудил графиню. Она сонно приподняла веки и спросила:
— Вы прочли?
Хотя бы из чувства сострадания нужно было отвечать утвердительно.
— Начал читать и прочту охотно, — сказал Генри, — если вы отправитесь сейчас в постель. Утром наши головы будут яснее, и я помогу вам составить четвертый акт.
Вошла горничная.
— Боюсь, эта дама больна, — шепнул ей молодой человек, — отведите ее к себе и уложите спать.
Горничная взглянула на графиню:
— Не послать ли за доктором, сэр?
Генри посоветовал все же отвести женщину наверх и затем справиться у администратора, как поступить.
С трудом удалось уговорить графиню подняться и опереться на руку служанки. Только повторив обещание прочесть пьесу и помочь наутро в дальнейшей работе над рукописью, Генри сумел избавиться от присутствия назойливой посетительницы.
Оставшись один, молодой человек подсел к столу и с долей некоторого любопытства стал перебирать исписанные прыгающим нервным почерком страницы. Он пробежал глазами несколько кусков текста и вдруг изменился в лице.
— Боже мой, что все это значит?
Генри с тревогой посмотрел на дверь спальни, за которой скрылась Агнесса, словно опасаясь, что девушка может вернуться, вновь перечел поразившее его место в рукописи. Затем собрал бумаги и осторожно вышел из комнаты.
