цикличен. Арна Эстеррионар или Кальгон, принцесса бастард. Ты знала, что только ты можешь убить меня, поскольку моя жизнь… Что же, Калгрениэр допустила ошибку, посылая тебя сюда. Глупая смерть. Давай поговорим о твоих спутниках. Одного я знаю неплохо, это воин Храма неба, ищущий славы маг, нужно признать, хороший алхимик. Он принес мне много разочарований. Ир Сонез, кажется. А кто второй? Фигура неизвестная, что я могу сказать — опасности не представляет, равно как и вы, принцесса. Что касается храмовника, то с ним придется повозиться. Ну что, давайте драться, ведь вы за этим сюда пришли, не так ли?
Первым напал Ир, из его рук ударил луч света, Арна оббежала противника сбоку, и с прыжка пыталась отрубить голову заклятого врага. Тут же луч померк, Арна упала и выронила меч. Калентренор так и стоял неподвижно. Я шагнул вперед, как никогда уверенно. В следующее мгновение враг оказался прямо передо мной, готовый ударить, Ир вновь ударил всей своей магической мощью, но вновь белый луч померк, так и не дойдя до Калентренора. Мы пошли в атаку с мечами, а колдун орудовал посохом.
Сила, накопленная, казалось, на годы вперед, покидала меня, а мой противник, словно вовсе в ней не нуждался. Вскоре мы сражались втроем против одного, а он нисколько нам не уступал. Я не успел поймать момент, когда во второй руке колдуна появился широченный клинок.
Все это время я находился за гранью разума, и уже так привык к этому состоянию, что не сразу осознал, что вижу бой на шаг вперед. Мне открылась его ошибка, которую он непременно совершит, если…
Два шага в сторону, удар с разворота, верхний блок, еще шаг в сторону, прыжок, чтобы не получить подножку посохом, движение корпусом, как учили в школе. Я вложил всю силу в следующий удар, пытаясь отсечь ладонь, сжимающую посох. Но Эсториоф был остановлен, словно рука противника состояла из камня.
Усталость накатывала волнами, и в каждый из таких моментов было особенно страшно чего-то недоглядеть. Я, имея не принадлежащую мне силу, чувствовал себя в ответе за моих спутников, и потому не раз страховал их от выпадов Калентренора.
Помню момент, когда сумел захватить руку противника, и его пальцы сделали некое движение — Арна вновь отлетела к стене, и на этот раз потеряла сознание. Ее драгорийская сабля тихо звякнула о каменный пол. Ир повернул голову — этого делать было нельзя. Широкий палаш пронзил его насквозь.
Но воин Храма неба — это не просто звание, и не каждый способен заслужить орден. Ир превозмогая боль, схватил клинок Калентренора латной перчаткой, а свой меч бросил мне. Резким движением сбив посох Калентренора в сторону, я принялся атаковать с двух рук. Времени терять было нельзя, ведь Ир из последних сил держал лезвие, давая мне единственную возможность.
Противник осел на пол, похоже, получив серьезное ранение, пальцы, сжимающие рукоять палаша разжались. Я, что было силы, ударил его ногой в лицо, и был готов рассечь врага на две части. Калентренор вновь сделал неуловимое движение, и в моих глазах стало темно. Когда я оправился, мой противник, как ни в чем не бывало, стоял с посохом на изготовку.
— Молодец, оказался везучее других, — Калентренор тяжело дышал, его лицо вспотело, — Я боялся Ира, но никак не ожидал, что ты будешь сильнее, и не будешь отвлекаться на такие мелочи, как принцесса. Поговорим?
Я оглянулся на Арну, зная, что враг не сдвинется с места. Она дышала.
— Тебе есть что сказать? Я послушаю, а потом все равно убью тебя, — мне нужна была передышка, и я решил послушать, что он скажет.
— Нам глупо драться. Ты хороший воин, достойный и смелый. Более того, у тебя неплохой дар колдуна. Хочешь жить, давай по-хорошему. Тебе ведь не безразлична принцесса, не так ли? Встанешь на мою сторону, и мы создадим новый мир, вы поженитесь. А при другом развитии событий у вас нет на это шансов. Твой выбор. Умереть или жить. Быть несчастным или счастливым. Быть песчинкой или валуном. Ты унаследуешь мой трон, если будешь верно служить.
Я уже был готов согласиться, бросить оружие… но тут Ир сзади воткнул окровавленный палаш в спину Калентренора. Клинок рассыпался песком, а Ир получил локтем в лицо и вновь упал. Сомнения отпали, и теперь уже ударил я.
Силы покинули меня, и почти сразу я потерял возможность смотреть за грань. После непродолжительного боя, где я скорее защищался, чем нападал, я был сбит с ног ударом открытой ладони, а затем связан.
— Ты сделал свой выбор, и за себя, и за нее. Ир, бедный, все равно не выживет. А, он уже умер, какая жалость. Хороший был воин при жизни, будет неплохим и после смерти. Ведь все циклично. А вас… — тут Калентренор допустил, пожалуй, самую большую ошибку в своей жизни. Возможно, здесь сыграла самоуверенность и гордыня, а может и что-то другое. Но он хотел красивого завершения этой истории. — Вас двоих я сброшу с мыса Хайнетл. Скала кочевников, одно из самых… смердящих смертью мест мира. Пожалуй, есть еще некоторые места подобного рода, но ни одно из них не видело столько безнадежности, как это. Мне кажется, такая смерть очень вам подходит.
Меня и Арну связали по рукам и ногам, и бросили в какую-то камеру. Здесь было даже хуже, чем в трюме «Дрянной принцессы». Повсюду бегали огромные крысы — мертвечина была для них отличной пищей. Арна никак не приходила в себя. Постоянно слышались шорохи, периодически то одно, то другое бездушное тело, не торопясь, шествовало мимо нашей камеры. Так, наверное, прошел день, о кормежке никто, конечно не думал, и только по прошествии этого времени я смог задремать, тяжелые мысли о смерти оставили меня.
Мне снился прекрасный сон. Может кто-то скажет, что я ненормальный, если считаю такие сны счастливыми, но они, наверное, не находились в такой ситуации как эта. Мне казалось, будто я лежу полумертвый, и чья-то нежная рука прикладывает к моему лбу мокрые тряпки, и надежда не покидает меня.
Принцесса пришла в сознание позже меня. Мы мало говорили, но в какой-то момет она сказала:
— Во всем этом есть доля невозможного, но разве может Основатель допустить нашу смерть? — А после некоторого молчания Арна добавила — Я прошу тебя, запомни поцелуй, что я тебе подарила перед тем как мы спустились сюда. Он значит значительно больше, нежели просто любовь.
В этот же день нас вывели из этой камеры, вместо веревок теперь на
