я пришлю к тебе королевского портного. Тебя надо приодеть.
Глава 34
Рано утром холоп для одевания разбудил Ивана-царевича и доложил, что его светлость ждет королевский портной мусью Кутюрье. В опочивальню вошел маленький суетливый мужчина в атласном камзоле. Беспрестанно кланяясь и расшаркиваясь, он спросил разрешения снять с принца мерки. И, получив оное, принялся за дело.
Юноше было неприятно, что его трогает чужак. Но мусью попросил потерпеть и не вертеться. Иван терпел. Наконец Кутюрье сказал:
– На завтрашнем балу ты превзойдешь всех, мамой клянусь. Я сошью тебе такой наряд, что франкский король умрет от зависти. Это будет просто шик!
Царевич попросил сшить новую одежду и для его друзей.
– О, принц, не беспокойся на сей счет. Король приказал снять мерки и с них. И теперь я спешу к твоим благородным друзьям. – Портной поклонился и вышел.
Слуга для умывания подал юноше серебряную лохань и такой же кувшин-рукомой. Слуга для одевания поднес одежду. Оруженосец – саблю.
Сопровождаемый оруженосцем, шустрым мальчишкой, Иван пошел в королевскую каплицу. Это был большой храм, зажатый между построек дворца и внутренних дворов. Царевича провели на хоры, откуда он мог наблюдать за богослужением, и усадили в кресла.
Каплица, как и все ляшские церкви, была заставлена скамьями. На них вертелись и болтали пышно разряженные дамы и господа. Зыгмунт с дочерью сидели в креслах перед алтарем. Над ним висела огромная картина – розовощекий Исус, завернутый в белую ткань, выходит из гроба. Два златовласых женоподобных ангела преклоняют перед Ним колени, а на земле валяются воины в доспехах. То ли спят, то ли померли со страха.
Где-то зазвенел колокольчик. Ляхи встали. Заиграл органчик. И через невидимую боковую дверь в каплицу вошел кардинал-архиепископ Ксаверий Кушаковский в сопровождении мальчиков – певчих и прислужников, несших зажженные свечи. Началось богослужение папиманов.
Если в церквах на Куличках юноша понимал хоть каждое второе слово, то тут он не понял ничего. Только знакомо пахло ладаном.
Молились на латыни. Кардинал что-то протяжно восклицал красивым высоким голосом. Мальчики отвечали ему слаженным многоголосым пением.
Богослужение правоверных папиманов было коротким – не более часа. Иван даже не успел проголодаться и соскучиться, хотя не понял ровным счетом ничего. После окончания службы Кушаковский прочел проповедь.
Он указал рукой на хоры, на царевича и объявил:
– Вот, братья и сестры, перед нами герой, на котором исполнилось слово священного писания: «На аспида и василиска наступишь и будешь попирать льва и змия». Вот виновник нашей радости и сегодняшнего торжества. Как ветер прогоняет тучи, чтобы ярче светило солнце, так и этот смелый витязь прогнал недуг, чтобы ярче светила красота нашей панны Ванды. Хвала Богу! Наше солнце ослепительно сияет. И его золотые лучи оживляют всю землю…
Кардинал говорил долго и напыщенно. Когда он закончил, дамы и господа повернулись к юноше и захлопали в ладоши. А тот не знал, куда деться от смущения.
Затем на хоры поднялся один из мальчиков и сообщил, что архиепископ приглашает заграничного принца для знакомства в ризницу.
Кардинал ждал Ивана возле стола, уставленного золотыми и серебряными священными сосудами: чашами и тарелями. Это был весьма благообразный мужчина, высокий и немолодой, с красивыми длинными волосами, ухоженными усиками и бородкой. Он был одет в красную шелковую сутану.
Ксаверий встретил царевича радостным возгласом:
– Pax tibi, puer! Мир тебе, отрок!
И протянул руку в красной перчатке. Юноша хотел было поцеловать ее, но Кушаковский не позволил и пожал гостю руку.
– Не нужно этого средневекового низкопоклонства, сын мой, – с ласковой улыбкой сказал он. – У нас, gloria Dei, цивилизация. Мы не какие-нибудь восточные варвары. Надеюсь, ты не обиделся? Ты, как мне доложили, прибыл с востока в поисках самой наилучшей веры.
– Да, мой державный отец царь Додон отправил меня искать веру для нашего государства.
– Дзякуй Богу, милосердному Пану! Ты нашел истинную веру. Премудрый Создатель неспроста привел тебя в наше королевство. Он привел тебя сюда для познания истины. Ибо Он Сам возвестил нам через древних пророков: «Не хочу смерти грешника, но чтобы он обратился от пути своего и жив был». Впрочем, у нас еще будет возможность поговорить о вере. Я приглашаю тебя в гости в свой убогий загородный палац. А пока пойдем в столовую залу, там нас ждет король с дочерью.
После завтрака Ивана, Демьяна и Кудеяра пригласили сесть в золотую карету и проехаться по Вышеграду для ознакомления с его достопримечательностями.
Пока путешественники осматривали ляшскую столицу, во дворце в присутствии архиепископа Зыгмунт вел непростой разговор с Вандой.
– Я выдам тебя замуж за этого славного юношу, – говорил король.
– А я за него не пойду, – надула губки принцесса.
– Ну почему? Он же исцелил тебя от немоты. Настоящий герой! Да и на лицо недурен. Лепшего жениха нам не найти!
– Он холоп, мужик!
– Какой он холоп? Он царский сын.
– Мужик! Мужик! Мужик! – топала ножками Ванда. – У него руки как у холопа. От него смердит навозом за сто шагов.
– Побойся Бога, дочка! Ничем от него не смердит. И руки у него хорошие. Сразу видно, парень не белоручка, не бездельник.
– Он одевается по-варварски!
– Ничего, завтра мой портной переоденет его на самый изысканный немецкий манер.
– Все равно не пойду! Он меня напугал. Он грубый и неотесанный.
– Пан Иезус! Так какого тебе жениха надо?
– Учтивого, изысканного, галантерейного. Неужели перевелись такие женихи? Есть же сыновья у франкского короля, у угорского, у аглицкого. А ты мне подсовываешь какого-то деревенского невежу.
– Нет! Я сказал – пойдешь за него, значит, пойдешь. Мне наилепшего зятя и не надо. А ты привыкнешь. Слюбится – стерпится.
Принцесса заплакала в три ручья:
– Не пойду! Не хочу! Не буду!
Тут в разговор вмешался кардинал:
– Мне кажется, великий государь спешит. Во-первых, мы не знаем, хочет ли наш герой жениться на Ванде. Кто знает, может, она ему тоже не понравилась. Во-вторых, он некрещеный. А выдать дочь наихристианнейшего короля за безбожника – это недопустимо. Нам предстоит непростое дело – обратить этого юношу в нашу веру. И я не могу поручиться, что нам это удастся. Ведь даже патриарх Никель не смог склонить его на свою сторону.
– И как мне быть? – спросил Зыгмунт.
– Я думаю, – сказал Ксаверий, – мы должны не выдавать принцессу замуж, а обращать в святую папскую веру Ивана, его отца и всю его страну. Тогда мы сумеем с двух сторон зажать Кулички и раздавить. Принцесса права, королевичей много. А вот другого случая положить к ногам святейшего отца еще один
