тебя зависело, ты сделал, дальше действовать будем мы.
— Спасибо! — с улыбкой поблагодарил я.
Домой меня не отпустили. Радек мог подстраховаться и зарядить по мою душу не одну группу чекистов, хотя это, конечно, было бы чересчур. Но, бережённого бог бережёт.
Просто сидеть в кабинете и скучать было скучновато. Особого волнения из-за ареста я не испытывал, смирившись с любыми возможными «подарками» судьбы. Помотало меня изрядно что в той, что в этой жизни.
Разве что осталась лёгкая грусть из-за незаконченного, а вернее толком не начатого дела — только собрался в поездку в Таганрог, входивший тогда в состав Советской Украины, а тут — на тебе! Явление трёх московских чекистов с ордером на мой арест.
А ведь после истории с их задержанием недоброжелателей у Ивана Никитовича прибавится, причём даже не тут, в Ростове, а в первопрестольной.
Кстати, если мне не изменяет склероз — именно Артузов сейчас заведует контрразведкой ГПУ. Неужели ордер на мой арест прошёл мимо него или тут очередные подковёрные игры, в которые мелюзгу вроде меня не посвящают?
Ждать пришлось долго, не один час. За это время я успел влить в себя самовар чая и схомячить кучу пряников, которые притащил из дома Лёва. Разве что поспать не удалось.
Художников пришёл ко мне вместе с Мышанским. По внешнему виду обоих начальников: ментовского и чекистского, было сложно определить с какими новостями они заявились — плохими или хорошими, так что я не стал гадать. Раз пришли — сами скажут.
— Мамонта взяли, — начал с хорошей Мышанский. — Отстреливался до последнего патрона, а потом всё же поднял руки в гору.
— Потери есть?
— Обошлось. Одного бойца зацепило слегка в ногу, но это так, царапина. Теперь касательно тебя, Георгий Олегович. Скажи — фамилия Шакутин вам что-то говорит?
Я кивнул.
— Говорит. — Особо напрягать память не пришлось. — Шакутин Лев Семёнович, агент белогвардейской террористической организации «Мужество». Был ликвидирован мной в Рудановске.
Меньше всего я ожидал, что кто-то, спустя столько времени, вдруг снова заведёт об этом разговор.
— Да, я связывался насчёт Шакутина с товарищами из рудановского ГПУ, кстати, вам большой привет от тамошнего начальника — Жарова, — улыбнулся Мышанский.
— Архипу по случае тоже от меня большой привет! Жаль, что не могу пожать ему руку лично. Только, Григорий Игнатьевич, я что-то ума не приложу — при чём тут Шакутин?
Я искренне недоумевал, не видя связи в этих событиях.
— Сейчас я вам поясню, — заговорил Мышанский. — Кое-кто в московском отделе контрразведки ГПУ, уж простите, не имею пока права называть его фамилию, почему-то решил, что вы на самом деле выполняли задание «Мужества», убив Шакутина, который вовсю сотрудничал с ГПУ. С помощью Шакутина контрразведка собиралась вытащить в Россию главаря бандитского белоподполья — генерала Каурова. Ну, а вы им помешали…
— Глупости! — вспыхнул я. — Шакутин просто вёл свою игру, втираясь в доверие. Я помешал его планам осуществиться. И вообще, мне казалось, эта история была закрыта ещё там, в Рудановске.
— И ваш рудановский друг Жаров, и товарищи Маркес и Артузов тоже так считают. Каждый из них отправил на мой запрос телеграмму, в которой подтвердил вашу невиновность. В общем, товарищ Быстров, все обвинения в пособничестве белогвардейским недобиткам с вас сняты, ордер на арест аннулирован. Вы совершенно свободны! — улыбнулся Мышанский.
— А товарищ Лыков и его сослуживцы уже извещены об этом, им куплены билеты, и они будут посажены на ближайший поезд до Москвы, — дополнил слова чекиста Художников. — Так что отправляйтесь в Таганрог и ни о чём не беспокойтесь!
— Есть — отправляться в Таганрог и ни о чём не беспокоиться! — обрадованно произнёс я.
Глава 23
И в Ростове и в Таганроге мне уже приходилось бывать в прошлой жизни. Тогда мы ехали с дочкой на комфортабельной электричке, стартовавшей с вокзала Ростова-на-Дону (перед чемпионатом мира по футболу для города закупили много всякого транспорта, включая железнодорожный).
Сама поездка заняла, если я не ошибаюсь, часа полтора, может, меньше.
Гуляли мы одним днём, накатавшись на таганрогских трамвайчиках и побродив по городу. Спускались и к заливу, недалеко от которого стоит памятник Петру Первому. Строился он на пожертвования горожан, включая самого Антона Павловича Чехова.
Кстати, аналогичный памятник был установлен в Питере, но несколькими годами позже. Именно он красуется на пятисотрублёвой купюре.
Но это было совсем другое время, сейчас же мне пришлось трястись в поезде шести часов с несколькими двадцатиминутными остановками. Чтобы занять себя в пути, я скупил в привокзальном киоске все газеты и несколько тоненьких бульварных детективов, в основном, псевдопереводных. То есть несмотря на громкие иностранные имена на обложках, сочинялись эти повестушки зачастую авторами отечественного разлива.
И в очередной раз в голову пришла мысль, что будь у меня побольше свободного времени — я бы мог написать как минимум не хуже, а то и лучше, тем более в голове сохранилась куча сюжетов, как из жизни, так и из тех, что были потом подсмотрены в сериалах или прочитаны в более поздних книгах. Понятно, что всё это пришлось бы переделывать в соответствии с нынешними реалиями.
Нет, не зря, среди писателей и сценаристов куча бывших ментов…
Потом мысли переключились уже на текущие дела. Очередная атака со стороны Радека отбита, но моей заслуги в том нет — повезло, что враг плохо подготовился, а у меня нашлись высокие покровители. Очевидно, Радек не ожидал, что на мою сторону встанут Маркус и Артузов. Кому-то другому повезло бы куда меньше. Не удивлюсь, если бы дело закончилось судом и серьёзным сроком, если не расстрелом.
Глупо надеяться, что получив отпор, Радек успокоится. На какое-то время он возьмёт паузу, выждет, когда всё стихнет, и я расслаблюсь, а потом нанесёт новый, на этот раз более сокрушительный удар.
Что это будет: снова заряженный на меня киллер или конкретная подстава — остаётся только гадать.
Считается, что лучший способ защиты — это нападение, и я опять задумался над физическим устранением врага.
Да, мне этот способ не по душе, он претит всей моей натуре. Я часто убивал людей, но это другой случай.
А что если Радек попробует надавить на меня через семью? Бр! Меня с ног до головы окатило горячей волной, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки.
За своих любимых я на всё пойду!
Сидевшая на скамье напротив семья: муж, жена
