пришлось идти с ней в конец пещеры. Перед тем, как уйти, я оглянулась на Кобаяши, который не двигался, а потом на скелет посреди пещеры. Я кивнула на него.
— Когда я впервые увидела это, подумала, что это был они.
Кобаяши тихо рассмеялся.
— Справедливо. Но нет. Видишь зубы? Большие и острые спереди, широкие и тупые сзади. Это медведь. Большой, и вряд ли он забрался сюда сам — слишком большой для щели за водопадом. И он не мог забраться по горе. Интересно, кто принес его сюда?
Я не знала, как и Эми, и мы попрощались и пошли к пруду.
Пока мы шли вдоль ручья, Эми отметила:
— Ты поклялась, что мы не скажем Матсудаире-сама, Такеде-сама и солдатам.
— Да.
— Но ничего не сказала о госпоже Чийомэ и куноичи.
Смущенная, но и довольная собой, я пожала плечами и улыбнулась.
— Верно.
22 — Самураи-сироты
Мы снова доложили Чийомэ-сама в ее покоях.
Она снова была рада, что мы нашли Кобаяши и раскрыли возможного свидетеля, но недовольна тем, чего мы добились.
— И вы не смогли уговорить трусливого дезертира вернуться к его генералу?
Я не могла придумать, что сказать на это.
Эми ответила:
— Он не пришел бы. Он не знал, отпускать ли нас. Мурасаки-сан убедила его, что мы не выдадим его, но другим вариантом было только напасть на него. Мы могли победить, но были бы ранены, а он погиб бы, и тогда мы не смогли бы продвигаться дальше.
— Возможно, — не спорила госпожа, ее лицо скривилось, словно признание было полным боли. — И, может, он сам придет и выдаст себя. Похороны сразу после обеда. Если он не придет к закату, берите Братишек и вытаскивайте разбойника из его логова.
Я поклонилась, но пришлось отметить, что Братишки вряд ли поместятся в проход — они были шире в плечах, чем дезертир.
— Ладно, — буркнула госпожа Чийомэ. — Тогда возьмите Миэко, Хоши и, о, Рин. Они смогут притащить этого хорька сюда. И он, может, даже будет жив, если они решат быть осторожными.
— Да, Чийомэ-сама, — сказали мы с Эми.
Она кивнула на колчан на коленях Эми.
— Отнесите стрелы капитану Харе. Он на землях встречи. А потом вернитесь на кухню. Уверена, вы там нужны, хотя вряд ли кто-то будет голоднее к полудню, чем они были на завтрак.
— Да, Чийомэ-сама, — повторили мы и ушли.
* * *
Мы сообщили поварам, куда шли, но приготовления к обеду шли гладко, и Ки Сан махнул нам, сказав возвращаться поскорее, чтобы помогать разносить еду.
Тоуми хмуро глядела на нас, но по привычке.
Аимару и Кумо-сан — Фацо — улыбнулись, а Торай-сан — Коротышка — сверлил хмурым взглядом, то ли дулся на нас, то ли это была его обычная гримаса. Я не знала.
Мы вышли за врата, когда Эми сказала:
— Мурасаки?
— Хм?
— Думаешь, Матсудаира-сама казнил бы Кобаяши-сана?
Я обдумала это, поглядывая на часовых, стоящих у Полной Луны. Один из них мог… я покачала головой.
— Не знаю. Он точно был бы наказан, да?
Эми кивнула.
— Да. Дисциплина важна. И репутация клана. Просто… страх наказания ведь лучший способ поддерживать дисциплину, да?
— Не знаю, — признала я. — Но без него зачем солдатам бежать к бою, а не от него?
— Из уважения к их лорду? — предположила она. — Честь? Наши отцы сделали такой выбор.
— Наши отцы отказались от приказа. И пострадали от последствий.
— Но они действовали с честью.
— Твой отец и отец Тоуми, — я вздохнула. — Не мой.
— Он почитал тебя. И твою сестру. И твою маму, — я взглянула, но ее лицо было лишено эмоций. — Хотела бы я, чтобы мой сделал такой выбор.
Я попыталась отогнать картинку Эми и Тоуми, глядящих на самоубийство их отцов.
— Хотела бы я, чтобы им не нужно было принимать такой выбор.
Через пару шагов в тишине она мрачно кивнула.
Место встречи было на вершине гряды, напротив места, где стояли наготове погребальные костры. Монах, казалось, снова говорил с трупами — молился за них, скорее всего. Два его помощника сидели на земле, играли в го.
Лорды и их капитаны встречались в месте, окруженном тяжелой шторой — джинмаку. В стороне подальше от Полной Луны, выходящей на юг, два часовых охраняли вход.
— Прошу прощения, господа, — сказала я, когда мы подошли. — Нам нужно поговорить с капитаном Хара.
— Зачем вам нужно говорить с Харой-саном? — спросил страж Такеда. Это был юноша, которого я встретила у палатки Такеды-сама в утро, когда мы нашли тело Торимасы.
Эми подняла колчан с белыми стрелами.
— Мы подготовили это для похорон. Госпожа сказала нам вернуть их Харе-сану.
Часовой раздраженно скривил губы, но кивнул.
— Ладно. Оставайтесь тут. Я посмотрю, придет ли он, — он кивнул стражу Матсудаиры и прошёл внутрь.
— Он не выглядел радостно, — сказала Эми.
К нашему удивлению, солдат Матсудаиры рассмеялся.
— Тадаши-сан не доверяет вам, девочкам из Полной Луны, — мы моргнули, глядя на него, и он пожал плечами, извиняясь. — Он убежден, что вы как-то связаны с той смертью. Не знаю, как можно было обвинить милых девушек в таком кошмаре!
Мы с Эми согласились, что это было невообразимо, и он снова рассмеялся.
— Господин, — сказала я, — солдат, который сбежал, который был у наших ворот?
Лицо стража вдруг посерьезнело.
— Кобаяши.
— Да. Как думаете, что с ним сделает лорд Матсудаира, когда его поймают?
Он скривился.
— Девочкам лучше не знать о таком.
Эми склонила голову.
— Нам повезло жить в мирном защищенном месте, да, но нынче беда всюду. Даже как ученицы-мико мы испытали… многое.
Он скривился, но ответил на ее кивок своим.
— Да. Конечно. Почему вы хотите знать?
Я хотела рассказать правду (или ее часть), что мы хотели больше узнать о новом союзнике нашего лорда. Был он строгим или милосердным.
Но Эми поделилась немного другой правдой.
— Мы — сироты, сироты самураев. Мы переживаем из-за вопросов долга и чести.
Часовой, простой солдат, поклонился нам.
— Матсудаира-сама строгий командир, но справедливый. Если Кобаяши выдаст себя ему — он боролся за лорда с осады замка, что было еще до вашего рождения, девочки. Они многое прошли вместе. Думаю, если Кобаяши-сан придет сам, Матсудаира-сама будет милосерден.
Это не успокоило меня, но это было лучшим, на что мы могли надеяться. Я поклонилась, Эми последовала примеру.
— Спасибо, господин.
Он поклонился в ответ.
