на ней фотоаппаратом. Владелец фотоаппарата, дородный мужчина вдвое выше и шире их преследователя, одной рукой подхватил фотоаппарат, а другой схватил бегуна. Мужчины начали кричать друг на друга.
Джеймс взлетел вверх по лестнице и потряс Эмили за руку:
– Бежим!
Девочка развернулась и побежала так быстро, как только могла. В самом низу лестницы они сделали резкий поворот, чуть не врезались в художницу за мольбертом и побежали дальше, пока не очутились на тихой жилой улочке. Позади приглушенно сигналили автомобили, свидетельствуя о том, что преследователи по-прежнему стоят в пробке.
– Почему ты была такая странная? Тебя что, заморозило холодильным лучом?
Сердце Эмили стучало как паровой молот.
– Ты что, не узнал? Ну, тех людей?
– А ты узнала?
– Помнишь, на станции электропоезда? Это были они. Охранники, которые за нами гонялись пару недель назад.
– Не может быть. Можно подумать, у них нет другого дела, только слоняться по станции да гоняться за всяким, кто приклеит одну паршивую наклейку. Они сейчас должны искать грабителей, которые напали на мистера Гризвольда.
Джеймс был прав – выходила бессмыслица. Но Эмили была уверена, что это люди со станции. Но как они нашли ее и Джеймса? Она заново прокрутила в голове тот субботний день: как она нашла книгу мистера Гризвольда, как брат Эмили приклеил наклейку на автомат по продаже билетов, как охранники кричали им «стоять»…
– Не-ет! – севшим голосом произнесла Эмили.
– Что такое? – испытующе посмотрел Джеймс.
– Они нашли мою карточку «книжного сыщика». На ней мой ник. Я сунула ее за мусорку, когда нашла книгу мистера Гризвольда, помнишь? А они полезли на сайт, нашли Упрямого Вомбата и увидели в профиле название школы. Неужели они ехали за нами от самого Букера?
– Они нашли твою карточку там, где ты нашла книгу мистера Гризвольда? – переспросил Джеймс.
На перекрестке впереди мелькнула машина, и дети подпрыгнули, но это оказалось всего лишь такси. Джеймс взял Эмили за руку и повел дальше по улице, туда, где за стеной из деревьев и пышно разросшихся кустов скрывался втиснутый между двух зданий маленький парк. Эмили с удивлением подумала, что Джеймс отлично знает окрестности. Сама она наверняка прошла бы мимо, не разглядев за зеленой стеной ни качелей, ни горки для малышей, ни игрушечного вигвама. У входа в вигвам Джеймс опустился на четвереньки и заполз внутрь.
– С каких это пор наклеенная наклейка считается серьезным преступлением? – спросила Эмили. Она заползла в вигвам следом за Джеймсом, и теперь на руках у нее играли солнечные пятна и тени. – Зачем столько шума?
– Ау! – Джеймс шутливо постучал ее по голове и сбросил наземь рюкзак. – Ты что, не поняла? Зачем они, по-твоему, полезли за мусорник?
– Увидели, как я положила туда карточку.
– Они увидели, как ты взяла оттуда книгу! Им нужен «Золотой жук».
Джеймс подергал туда-сюда молнию на рюкзаке и сказал:
– В общем, надо избавиться от этой книги.
Вид у мальчика был серьезный и немного испуганный.
– А вдруг им нужна не книга? Мы же не знаем точно, – возразила Эмили.
Глядя на рюкзак, а не на девочку, Джеймс проговорил:
– Я знаю, ты хочешь доиграть эту игру, но она становится слишком рискованной, а мы даже не знаем наверняка, доделали ее или нет.
Эмили вздохнула. Ну вот, опять.
– Ее доделали, Джеймс. Я в этом уверена. Подсказка про «Черного кота» вывела нас куда надо, забыл? А если бы мистер Гризвольд не закончил игру, то ничего бы не получилось.
Джеймс не поднимал глаз от рюкзака, поэтому Эмили избрала другую тактику.
– Если эти люди нашли нашу школу через мой аккаунт в «Книжных сыщиках», значит, больше они ничего о нас не знают. Только школу, и все. Они не знают, как меня зовут, не знают ни адреса, ничего. Я напишу на форум, что книги у меня больше нет. Мы будем ходить домой разными дорогами, а из школы будем выходить через разные выходы. Больше они нас не найдут.
Стараясь убедить Джеймса, она говорила все быстрее и быстрее. Только бы он не сдался!
– Они не одни тебя нашли, Эмили. Помнишь того незарегистрированного пользователя на форуме? Он еще просил у тебя книгу. А потом она понадобилась мистеру Реморе. И вот теперь этим. Как будто весь мир говорит, что книга нам не принадлежит.
– Но им-то она тоже не принадлежит! – воскликнула Эмили, ткнув пальцем туда, откуда они пришли. – Если эта книга так им нужна, значит, тот, кто победит в игре мистера Гризвольда, должен получить огромный приз. Он бы его этим людям не отдал.
– Отдай книгу мистеру Реморе, а? – попросил Джеймс. – Она принадлежит ему. Нам же будет спокойнее.
Это было как пощечина.
– Это не его книга!
– Он же сказал, что потеряет работу…
– Это книга мистера Гризвольда, и игру тоже придумал мистер Гризвольд. Он не затем напечатал «Золотого жука», чтобы тот стоял в пыли на полке. Мистер Гризвольд хотел бы, чтобы мы прошли игру до конца.
– Да что ты все одно и то же! – Глаза Джеймса сузились, словно от боли. – Скажи прямо: ты сама хочешь доиграть до конца. С тех пор как мы нашли твою дурацкую книжку, тебя больше ничего не волнует. Я тебе все время помогаю решать эти головоломки, а ты твердишь, что поможешь мне с шифровальным соревнованием мистера Квислинга, а на самом деле ничего не делаешь.
Злость, которая бурлила в Эмили после предложения вернуть книгу, сменилась ужасом и потрясением: Джеймс был прав. Она ни разу не помогла ему с шифровальным конкурсом. В вигваме повисла тишина, нарушаемая лишь чириканьем птиц да далеким шумом автомобилей.
– Но тебе же не нужна моя помощь. – Ее голос звучал словно издалека. – На прошлой неделе ты сам разгадал шифр Мэдди, а сегодня вообще придумал совершенно потрясную штуку…
– И все пошло прахом в две секунды. Знаешь, сколько я времени потратил на этот бэконовский шифр? И все впустую. Просто потому, что эта дурацкая Мэдди стянула мои материалы, когда мы отошли к компьютеру.
Он не стал договаривать: «чтобы проверить номер ISBN». Опять игра мистера Гризвольда.
Джеймса несло:
– Ну да, идея классная, но у меня все равно ни одной победы, так что я запросто могу проиграть. Да какая разница, справлюсь я без твоей помощи или нет. Я хотел, чтобы ты мне помогла. И ты сама предложила.
– Это же просто глупое пари.
– Ах так? Тогда твоя игра тоже глупая. И что, она тебе от этого меньше нравится?
– Я не…
– Слушай, Эмили, это уже не игра.
Для Эмили это тоже перестало быть
