– Куда же тебя занесло, глупый! – в первый раз за утро он наконец смог вздохнуть глубоко, не чувствуя стука колотящегося сердца. – Фрол, подожди, не уходи! – крикнул Лоренц, шагая к костру. Трость то и дело увязала в земле, а холод промёрзлой травы пробирался даже сквозь сапоги. Только бы это был он… только бы он дождался…
Дым от костра становился всё тоньше и светлее, и в какой-то момент Лоренц понял, что больше не видит языков пламени. Тонкая серая струйка ещё уходила в небо, но костёр уже был потушен. Последняя надежда на то, что это был всё-таки Фрол, у него начала угасать. Мальчишка вряд ли стал бы тушить огонь, услышав его голос.
– Эй, есть кто? – крикнул юноша, доковыляв наконец до кострища. Угли были ещё тёплые, костёр горел долго. Никто не отозвался. Резкий порыв ветра засвистел за спиной, пошатнул с ног и чуть раздул красные прогалины на углях.
– Куда же ты ушёл… – прошептал он. Если это был не Фрол, то кто? Может ли быть человек связан с его ночной находкой? Он осмотрелся; вокруг валялся мусор – мелкие куски металла, похожие на обломки подков и лопат, раскрошенные в пыль камни. Единственный целым предметом было какое-то глиняное подобие бокала, толстостенное, с металлической длинной ручкой. Лоренц осторожно коснулся странной чашки – она была чуть тёплая, а на стенках виднелись металлические тонкие подтёки. Почувствовав странное смятение, он поднял и всё остальное – куски железа, один из раскрошенных камней, – и окинул взглядом степь вокруг. Трава была счищена: человек озаботился, чтоб она не загорелась. Как долго, интересно, он тут был? Надо будет спросить того послушника, видел ли он, когда зажгли костёр! В голой мокрой земле виднелись частые узкие вмятины. Не от каблуков ли? Лоренц осторожно присел на колени и коснулся одного следа. Около ямки виднелся и плоский отпечаток носка. Мужчина… нога большая. У него было предчувствие, что и это как-то связано с происходящим. Не может быть такого совпадения, чтоб в деревне был бардак со скотиной, поиски будущего старосты, а непричастный человек что-то делал в это время в пустой степи.
– Я тебя найду, – прошептал Лоренц, толком не поняв, к кому он обращается – к мужчине, зажёгшему костёр, или к потерявшемуся Фролу. Медленно покачиваясь, он наконец поднялся на ноги и развернулся обратно, к склону и муравейнику. Ножа ведь так и не нашли, вдруг подумалось ему; и, хоть Марта и предположила, что южанин может быть не связан с Олафом, хотелось всё-таки расставить все точки в их судьбе. Ты потерял столько времени, пытался образумить себя Лоренц; так долго сюда шёл, а мальчишка сейчас может быть где угодно. Но так близко уже маячил муравейник со старым, потемневшим уже пятном крови вокруг. Он вдруг понял, в чём были руки у Марты сегодня утром. Почувствовав резко прилив слабости, Лоренц рухнул на землю, глубоко кашляя, пытаясь справиться с наступившей тошнотой. И уткнулся взглядом в такие знакомые уже глубокие следы от каблуков.
Это ведь не просто так, сказал он сегодня Марте. И тот человек, и удар, и гора со звездой, и расшитая рубаха с ремнями сандалий… он зажал рот ладонью. Щёки были мокрыми от пота, в глазах потемнело. Фратейцы ведь не носят сапог.
Кое-как вытерев грязными руками мокрый лоб, Лоренц поднялся и шатающейся походкой побрёл к склону. Теперь всё складывалось. Теперь всё было понятно. Олаф с южанином упали вместе после удара костылём. Он пытался ползти за врагом, чтоб добить его хотя бы по ногам, но третий человек выбил его меч и ударил ножом в спину. Этот третий – здешний. И он всё ещё рядом с Терновкой.
– Эй, монах, – окликнул Лоренц послушника с метлой. – Не видел, кто уходил в овраг?
– Почём знать, – рассеянно ответил тот, продолжая подметать дорожку.
– Ты как со мной разговариваешь! – вскипел юноша и дёрнул его за рясу. – Не посмотрю, что в храме служишь, выпорю, как собаку! Отвечай, видел кого или нет?! Там костёр горел! Кто зажёг?!
Монах сжался и, оробев, опустил взгляд.
– Не видал никого, Ваше Сиятельство, – пробормотал он. – А что до оврага, так туда много путей, не только у нас.
– То-то же… – прошипел Лоренц, отпустив наконец чужую одежду. Сначала этот караульный с поросями, теперь монах ни во что его не ставит! Запоздало сообразив, что центральная дорога по деревне не очищена, а стража должна всё ещё осматривать дома, он свернул на улочку поменьше. Здесь было куда тише – люди почти не сновали, один одинокий тщедушный солдатик вяло осматривал какую-то хозяйскую постройку. Следы нашествия свиней здесь тоже были видны, но эта дорога пострадала куда меньше. Впереди виднелся большой светлый дом с огромной пристройкой, из которой валил густой дым и раздавались звуки молота. Кузня, куда Лоренц так и не дошёл два дня назад… пальцы сжались на кусках подковы.
– Здесь хозяин? – крикнул он, подойдя к двери в дом. Раздались шаги, задвижка отодвинулась, и он увидел постаревшую женщину с убранными волосами.
– Доброго дня вам, господин, – негромко приветствовала она и поклонилась. – Симон-то в кузне, позову сейчас. Или, может, я чем помогу?
Лоренц покачал головой. Женщина вздохнула и ударила несколько раз в стену.
– Тебя хотят, милый, беги сюда! – крикнула она. – Сейчас, сейчас он подойдёт, – она принялась успокаивать Лоренца, – вы не обессудьте, занятой он человек, подойдёт, поможет, конечно…
– Посторонитесь, – с улицы в дом протиснулся огромный мужик в кожаном фартуке и массивных перчатках. – Брр, ну и холод же! Налей, что ли, чего, чтоб согреться. Чем вам обязан? – с любопытством оглянулся он на Сиятельство. – Юлек всё обещался, что вы зайдёте, но так и не дождались.
Лоренц молча протянул ему находки. Как хотелось ему сейчас спросить про Мерфос, Аннет, вспоминала ли она его, как её отец отозвался! Но слова не лезли в глотку. Такая знакомая кирпичная кладка стены, такие родные кожаные перчатки…
– Где нашли? – Симон покрутил в руках чашу. – Это, похоже, металл лили. Куски инструмента, чтоб проще греть. А это тигель – в нём как раз и плавят.
– Я видел костёр, – слабым голосом отозвался Лоренц. – В овраге за храмом. Не видел, чьё.
– Чаша крошечная, – задумчиво продолжил кузнец. – Похоже, что-то маленькое
