Дверь хлопнула два раза, отмечая стуком уход, а точнее — бег каждой сестрицы. И я осталась одна. С приглашением на бал — белым листом сияющим на темной столешнице, и судорожно зажатым в руке кусочком материи. Достаточно уникальным, чтобы дышала я сейчас через раз.
Точно такую же ленточку я потеряла, когда отбивалась от целовальщика в конюшне. Нет… О-о-о! Только не он! Думай… думай, Хани. Где еще могла ее выронить? А если… позже, на постоялом дворе, когда неслась спасать семью?
Я закрыла глаза и застонала. Потому что прекрасно помнила — в «Кабанью ногу» забегала уже простоволосая, с дротиками в руках. Пряди падали на глаза, и я постоянно отбрасывала их назад.
Все-таки конюшня. И подозрительный наемник, который вообще не интендант, а неизвестно кто.
И зачем он привязал улику в петлицу? Как напоминание? Или ищет ту, кто его укусила? Тяпнула-то я его от души, странно, что без языка не остался.
Мамочка! И папочка тоже! Бедная я сирота, Ракхот знает кем гнусно зацелованная.
Я сползла вниз по креслу, закинула голову и уставилась в потолок. Понял он или нет? Определить в полной темноте… не мог. Иначе прибил бы меня потом или хотя бы на словах отыгрался, стесняться бы точно не стал. Не такой он по характеру.
Я потерла лоб и села прямее.
Все, хватит, страдать. При плохом раскладе Скала подозревает меня или сестер, а значит, нельзя давать ему ни малейшего повода для подозрений.
Выпятив подбородок, я нахмурилась, тренируя надменное возмущение. Кто целовался в конюшне? Я? Леди дас Хельвин? Да как вы смеете!
ГЛАВА 25. Кому интересна просто герцогиня Эльвинейская? То ли дело — Лидия Ядовитая!
Ульрих Скала дос Форсмот-III
— М-м-м, вот эта хороша. Ах, какие ножки!
Малой, он же баронет Малькольм аз Моран, любовался на танцующих фрейлин королевы и подергивал ногой в слишком тесной обуви. Каким-то волшебным образом за время отъезда его ступни стали шире прежнего, и теперь старые бальные туфли отвратительно жали.
Но здоровяк не унывал, тем более что все остальное его радовало.
— Ульрих, и вот на эту посмотри… Какой аппетитный зад, думал уж не встречу во дворце такую красоту. Эй, ты чего такой молчаливый? Не сработала твоя ловушка?
— Младшая Хельвин вообще не среагировала на ленту. Ни на секунду не задержалась взглядом. Да моргни она и то я бы заметил.
Скала пребывал в раздраженном настроении, поэтому весьма поверхностно, по мнению Малого, без должной вдумчивости рассматривал репетицию завтрашнего театрального выступления.
Саму пьесу они оба так и не опознали, что-то про несчастную любовь, страдания влюбленных и смерть девушки. Несчастный парень в итоге оставался жить один. Это решение, кстати, оба собеседника всецело поддерживали, не понимая зачем персонажам пьесы самоубиваться, если можно было просто сбежать.
Роли многочисленных подружек главной героини играли фрейлины королевы и несколько аристократок из Детского Дворца. От акта к акту они пели все печальнее, танцевали все медленнее, по задумке драматурга сбрасывая с себя слои одежды и оставаясь в итоге в весьма откровенном виде, олицетворяющем обнажение души.
Увы, на вечерней репетиции костюмы были не обязательны, поэтому девушки пришли в обычных платьях и только плавно поводили руками, имитируя снятие покровов. Но даже такое событие собрало немало придворных, то рукоплещущих в особо чувствительных местах истории, то шушукающихся между собой.
В зале витали запахи экзотических духов, качались перья, украшавшие прически, тут и там мелькали белые прямоугольнички записок. Двор короля в расцвете сил и желаний жил сердечными приключениями, веселым флиртом и шальными историями, которые принято было пересказывать, прикрывая веером губы.
— Забудь, — от души посоветовал Малой. — Зачем юной лэре идти ночью в конюшню, сам подумай. А чтобы совсем стереть из памяти свою кусачую незнакомку, заведи пару хорошеньких содержанок.
Поправив пустую перевязь, он поискал взглядом рыженькую красотку, которая недавно в танце провоцирующе высоко открывала ножки, и весело ей подмигнул. В свиту королевы набрали хорошеньких девиц со всей провинции, причем мнением Ее Величества, по слухам, никто не интересовался. Венценосец открыто обеспечивал себя и братьев любовницами, устраивал веселые игры, поражающие воображение.
В прошлое свое пребывание во дворце Малой всего лишь раз успел побывать на таком вечере и совсем не против был повторить. Официально их называли «рыбалкой» и по этому поводу даже выдавали маленькие резные удочки. Но вместо карпов придворные «ловили» на золотые монеты плавающих в озере девиц, одетых лишь в сорочки.
Вот о чем нужно было думать молодым энергичным военным, отдых которых столь скоротечен. Баронет мечтательно сощурился, но Скала снова отвлек его от приятных размышлений.
— И все же слишком необычные волосы… — продолжил Ульрих, словно споря сам с собой, — мягкие словно текучий шелк, а кудряшки сами закручиваются вокруг пальцев. Я и раньше встречал естественные тугие локоны, но все они были жесткими наощупь.
— Завивка, — оспорил Малой. — Одна приготовилась к свиданию в конюшню. Вторая — перед дуэлью, чтобы перед свидетелями покрасоваться. Женщины и не такое способны учудить.
Доводы Ульриха он воспринимал как весьма слабые и, положа руку на сердце, подозревал командира в предвзятости.
Скорее всего, бойкая зеленоглазая красотка просто заинтересовала его друга, а длительное воздержание и дикая усталость последних месяцев подогрели естественный интерес здорового мужчины.
Но если Скала в ближайшие же дни не закрутит горячий роман или не выкинет в мусор дешевую голубую ленту, придется задачу расслабления решить кардинально — запустив другу в спальню парочку прелестниц.
Для баронета аз Морана важны были только два состояния души: жив или мертв. Остальное пусть летит пеплом по ветру. Нечего перегружать себя лишними волнениями.
— Слушай, — здоровяка неожиданно осенила простая догадка. Он понизил голос, — у тебя что, шрам на языке остался? Иначе с чего ты ее вообще вспомнил?
Ульрих поднял бровь.
— Шрам?! Какой еще шрам при моей регенерации?
— Хм, — здоровяк перешел на шепот. — Тогда… Может она того… заразила тебя чем-нибудь?
Пару секунд оба молчали, осознавая сказанное. Затем едва сдержали неприличные смешки.
— Малой, заражают не так. Не через поцелуй. А до следующего этапа мы с таинственной лэрой просто не успели дойти, хотя я и собирался. Ты зря в моем интересе ищешь особую причину — я лишь развлекаюсь из-за безделья, да и не люблю, когда меня водят за нос.
— Ха, значит Ходок был прав! Сначала девчушка буквально запрыгивает на тебя в таверне. Затем несчастные Хельвины просят помощи и последующего сопровождения. А во дворце девица снова красуется перед тобой, уже на дуэли. Да она специально распаляет твой инстинкт охотника! Поверь, дружище, несмотря на то что пэра все лишь бастард, ты теперь постоянно будешь сталкиваться с ней, где бы ни появлялся. В следующий раз красотка упадет тебе в руки полуобнаженной. Что будешь делать?
