спросил он, когда они уселись на заднем сиденье седана.
Натали кивнула.
— Да, потому что ты рядом. — Её зелёные глаза широко распахнулись. — Декстер, как моё имя?
Он склонил голову:
— Твоё имя?
— Мой паспорт?
Декстер потянулся за небольшой сумкой, которую, должно быть, он положил в машину раньше, и достал плоское портмоне.
— Тут.
Трясущимися руками она расстегнула его. В прозрачном отделении лежали её водительские права — её настоящие права. Она вытащила кредитки. Это были не те кредитки, которые были у неё раньше, но на каждой было написано: Натали Роулингс.
Со слезами на глазах она посмотрела внутрь портмоне. В узком кармашке лежал её паспорт, тот, с которым она садилась в Бостоне в самолёт около четырёх месяцев назад. Наконец, она подняла глаза на человека, которого любила.
— Мои кредитные карты… Это новые?
— Ты моя. Это моя ответственность, заботиться о том, что тебе необходимо. Старые карты были от твоих родителей. С этим покончено.
— Спасибо.
— Это то, чего ты хочешь? Твоё имя на картах и на паспорте?
Натали покачала головой.
— Не навсегда. Сегодня — да. Но я хочу, чтобы однажды там стало написано Смитерс.
Декстер взял у неё портмоне и паспорт, положил обратно в сумку и отдал ей.
— Однажды, моя королева.
Глава 22
— Мир нельзя удержать силой,
его можно достичь лишь пониманием.
Альберт Энштейн.
— Они взлетели? Откуда? Где приземлятся? — спросил Тони, фокусируя взгляд тёмных глаз на человеке по другую сторону стола.
— Пожалуйста, скажи, что в Соединённых Штатах, — сказала Клэр, тоже глядя своими изумрудно-зелёными глазами на источник информации.
Не имело значения, что всё происходило в предрассветный час, и что Тони Роулингс и его жена ещё полчаса назад спали. Не важно, что они сидели в кабинете их дома в Айове в банных халатах поверх пижам.
Между этими людьми могло мало найтись такого, чего бы они не знали друг о друге.
Они являлись семьёй в высшем смысле этого слова. У них были разные фамилии и в венах не текла одна кровь, но Фил Роуч давно понял, что не было ничего такого, чего бы он не сделал, чтобы защитить женщину, сидящую перед ним. Он любил свою жену, душой и телом. Но он также любил Клэр Роулингс. Её сердце было украдено до того, как он встретил её. Это не значило, что он не сделает ради неё всё, что угодно. Она была ему как сестра, которой у него никогда не было.
Он однажды, в прошлом, подвёл её. Но однажды он и убил ради неё и сделает это снова, если понадобится. И ради её мужа и детей. Фил был рядом в ту ужасную ночь, когда Николь появилась на свет. Сколько он в жизни всего совершил, сколько всего видел… та ночь была худшим его воспоминанием.
Это не значит, что он не любит Николь как собственную племянницу. Что он не любит их всех: Нэйта и Натали тоже. Он любит. Он был им дядей, который защищает их, приглядывает за ними. Поэтому так тяжелы были последние четыре месяца. Натали была не просто дочерью его работодателя. Она была и его семьёй.
— Согласно бортовой декларации из австрийского аэропорта в Грасе, — сказал Фил, — чартерный рейс Гольфстрима G650 приземлится в Бёрлингтоне, Вермонт.
Тони затряс головой.
— Слишком много в этом чёртовом утверждении. Как, будь я проклят, они смогли так долго скрываться?
Фил посмотрел на Тони, потом на Клэр.
— Из Граса до сих пор нам не смогли сообщить, где конкретно они находились. Сельская местность слишком обширна. Имеет значение то, что они, наконец, возвращаются. В декларации их имена. Натали летит под своим настоящим именем.
— Она не писала в мейлах и СМС, что едет домой, — сказала Клэр, обхватив ладонями чашку кофе. Она не собиралась больше спать. Не то, чтобы она вообще много спала за эти четыре месяца.
— Это потому, что они не хотят торжественной встречи в аэропорту, но это именно то, что они получат, — сказал Тони.
Клэр и Фил вопросительно посмотрели на Тони.
— Что? — спросил он.
Отставив чашку кофе, Клэр встала и прошлась взад-вперёд. Это был кабинет, который Тони оформил для них двоих много лет назад — двойной кабинет с двумя столами. Это было место для них обоих, не похожий на тот, что был в доме, когда она впервые встретила своего мужа.
— Не уверена, что это хорошая идея, — наконец произнесла она.
— Почему, к дьяволу, нет? Наша дочь была потеряна на несколько месяцев.
— Она выходила на связь, — сказал Фил.
— Это была не она, а Диана Йейтс.
— СМС были от Дианы, — подтвердил Фил. — Но не электронные письма. Тейлор на пути в Вермонт. Она получит видео подтверждение о пассажирах рейса, как только самолёт приземлится. Я просто беспокоюсь… — он помедлил, переглянувшись с Клэр.
— Тони, — вступила Клэр, — мы не можем оттолкнуть её.
Её муж встал.
— Оттолкнуть её? Конечно, нет. Я собираюсь оттолкнуть чёртова Смитерса. Смитерс… — он покачал головой.
Как только они узнали имя и всё о Джонасе Декстере Смитерсе, не составило труда сложить всё воедино. Но всё же картина была не полной. Многого не хватало.
— Это не сработает. Ты не сможешь, — ответила Клэр.
— Я смогу чертовски хорошо, — гремел голос Тони. — Я смогу привезти нашу дочь домой и, если потребуется, не выпускать.
Клер затрясла головой.
— Нет, ты не можешь.
— Она совершеннолетняя, — вступил Фил.
— Да, только очевидно, что вела себя не как взрослая.
Клэр вздохнула и села обратно в мягкое белое кожаное кресло.
— Готова поспорить на всё наше состояние, что именно как взрослая она себя и вела.
— Сбежать, чтобы найти себя… прятаться посреди Альп. Так не ведут себя взрослые.
— Тони, — пыталась достучаться до мужа Клэр, — если в письмах правда, даже если они не были написаны ей самой, — если в них правда — она любит этого человека.
— Не любит. Она потерялась.
— Не тебе тут решать. Она была с ним всё это время. Я бы сказала, что наша маленькая девочка занималась взрослыми вещами.
У Тони затряслась голова.
— Я убью его.
— Фил, — сказала она, игнорируя угрозы Тони, — пожалуйста, попроси Тейлор прислать фото пассажиров. Я хочу увидеть свою дочь.
— Когда они приземляются? — спросил Тони.
Фил посмотрел на планшет в своих руках.
— Самолёт только что взлетел в Грасе. Гольфстрим G650 развивает хорошую скорость, и не нужна дозаправка. Они должны быть в Бёрлингтоне… — он взглянул на часы —…часов через двенадцать. Это около пяти вечера по нашему времени, шесть в Вермонте.
— Полно времени, — сказал Тони. — Мы
