родила Стефана в двадцать один год, а через два месяца снова была подтянутой, как нектарин. Но в твоем возрасте… — Она подалась чуть вперед, будто собиралась поведать секрет: — Если слишком долго ждать, то после родов будешь выглядеть так, будто тебя переехали, а потом залатали.
Астрид резко встала, сжимая вилку в руке.
— Я принесу лед для лимонада, — сказала она сквозь зубы.
Придя на кухню, Астрид положила вилку на стол, открыла холодильник и сунула голову внутрь. Ей совсем не хотелось растить в животе пожизненную ответственность. Она мечтала стать мэром Фрайбурга. И купить домик на Узедоме. И всё. Нравится это Хельге или нет. Она достала формочку для льда из морозилки, выдавила один кубик и протерла им шею и зону декольте.
— С каких пор эта жаба стоит в прихожей?
Астрид от испуга выронила кубик льда. Стефан стоял в проеме двери, небрежно перекинув портфель через плечо.
— Вот всегда ты так, — сказала Астрид, переводя дух, — подкрадываешься сзади, как рептилия.
— Мама еще не пришла? — спросил Стефан и сложил губы в поцелуе, чмокнув воздух.
Астрид подняла с пола кубик льда и бросила в раковину.
— Сидит в саду и планирует наше будущее. Почему ты так долго?
Стефан махнул рукой в сторону коридора:
— Там фонтанчик на лестнице стоит, так и должно быть?
— Проклятье, — прошипела Астрид и проскочила мимо него в дверь. Возвращаясь с фонтаном в гостиную, она столкнулась с Хельгой — та преградила ей дорогу.
— Может, мне позвать соседей, чтобы не сидеть там в одиночестве?
Стефан подошел к ней с распростертыми объятиями:
— А вот и я, мама. Прекрасно выглядишь, так по-летнему.
Хельга отмахнулась:
— Вы меня за дуру держите? Думаешь, я не заметила, что вы его даже не включали? — Она кивнула в сторону фонтанчика в руках Астрид.
— Мама, прошу, давай не будем ругаться в такой чудесный день.
— Хельга, — рявкнула Хельга. — Сколько раз я тебя просила называть меня Хельгой.
— Мне детей навязывает, а сама не хочет, чтобы ее мамой называли, прелестно, — проворчала Астрид себе под нос.
Хельга поджала губы.
— Что ты сказала?
— Ну-ну, — вмешался Стефан и хлопнул в ладоши. — Идемте в сад, отведаем чизкейк!
Хельга хмыкнула.
— Разве ты не за льдом пошла? — обратилась она к Астрид. — Лимонад сейчас закипит на солнце.
Астрид, стиснув зубы от злости, по одному выдавливала кубики льда из формы в стеклянную миску. Из окна она наблюдала за тем, как Стефан неуклюже порезал чизкейк и позволил Хельге положить ему кусок на тарелку. Будь то чизкейк или планы на будущее, подумала Астрид, за него всегда все делает Хельга. Астрид задалась вопросом, влюбилась бы она в него, познакомься они не на Узедоме, не декорации ли сыграли тогда свою роль: раскаленный песок, картофельный салат госпожи Эрики, соленый ветер, плетеные пляжные кресла, в которых всегда хватало места для двоих, море и солнце, что так выразительно садилось за камыши у эллинга. Возможно, думала Астрид, она и влюбилась только потому, что вся обстановка подталкивала ее к этому, — так аплодируешь оркестру или когда делаешь вид, что рад подарку просто потому, что ситуация обязывает. А что ей оставалось делать? Надвигался шторм, одной ей было не вытащить тяжелую лодку из воды, тут вдруг загорелые руки Стефана, солнце, камыши, у Стефана в рюкзаке контейнер с ее любимым салатом, который они разделили, прячась от ливня под тентом эллинга. И все это на ее любимом острове. Эти обстоятельства казались ей идеальными для зарождения романтических чувств к Стефану. Но сегодня, сейчас она сомневалась, что такое могло бы произойти в любом другом уголке планеты. Ее пальцы уже онемели от холода. Она вынесла миску со льдом в сад. Стефан сидел опустив глаза в пол, Хельга ухмылялась.
— Мы тут как раз обсуждали ваши дела, — сказала она. — Я дам вам денег на Узедом, не вопрос.
Астрид склонила голову набок. Это было еще не все, она не могла так просто согласиться.
— При одном условии, — продолжила Хельга и подняла вверх указательный палец, — вы подарите мне внука.
Стефан вытер пальцы салфеткой.
— Что ты сказала?
Что она сказала? Он прекрасно слышал, что она сказала, что она говорила с самого начала и будет говорить всегда. Довольно. Астрид чуть ли не швырнула миску со льдом на стол. Взяла кувшин с лимонадом и вылила его на голову Стефана. Дольки лимона шлепнулись на его белую рубашку. Он хватал ртом воздух и тер глаза. Затем Астрид схватила Хельгу за морщинистый крокодилий затылок и впечатала ее накрашенное лицо в чизкейк до самого бисквитного коржа. Вот, вот что она думает на этот счет.
— Астрид! Ну, что скажешь? — Стефан гладил ее большим пальцем по щеке.
Хельга отрезала себе еще кусочек чизкейка. В кармане брюк Астрид завибрировало. Она поставила на стол миску со льдом и достала телефон, благодарная за то, что ее отвлекли.
— Прошу меня извинить, — сказала она и ответила на звонок.
— Полиция Тальбаха, Блазер, — раздался мужской голос на другом конце провода. — Могу я поговорить с госпожой Гуль?
Астрид сглотнула. Неужели что-то неладное со взносами на предвыборную кампанию?
— Что случилось? — спросила она. — Почему вы звоните?
— Госпожа Мануэла Кюне — ваша сестра? — спросил полицейский.
Астрид прижала руку ко лбу и тяжело вздохнула. Она бросила взгляд на Стефана и Хельгу и отошла от стола.
— Да, — коротко ответила она.
— Госпожа Гуль, ваша сестра с девяти тридцати трех утра стоит на крыше дома в Старом городе и не поддается на уговоры спуститься. Мы считаем, что это попытка суицида. К тому же ваша сестра бросается в людей черепицей. Мы надеемся, что кто-то из близкого окружения сможет уладить ситуацию.
Астрид взглянула на экран — было уже больше семнадцати часов.
— О боже, — промолвила она и посмотрела на Стефана с Хельгой, молча доедающих чизкейк. — Хорошо, — сказала она. — Я приеду. Перезвоню вам через две минуты, ладно?
Она вернулась к столу.
— Мне нужно срочно уехать, неотложное дело. Не ждите меня, поговорим в другой раз.
Она крепко поцеловала Стефана в щеку и оставила этих двоих с повисшим в воздухе вопросом, который, как стенобитный шар, раскачивался туда-сюда над маленьким садом.
Марен
В стареньком «пежо» стоял жар как в духовке, кондиционер не работал, оба боковых стекла были опущены. Марен сосала фруктовый лед, высунувшись из окна и подставив лицо встречному ветру, который снова усилился, когда они выехали с площадки для отдыха на автобан. Они уже проехали Мец, до Парижа оставалось не больше трех часов езды. Марен нравилась эта картина:
