к тому, что она забеременела. Всё! Желаемая цель была достигнута! Врач из женской консультации, поставившая диагноз «беременность 5-6 недель» не имела не малейшего представления о каких-то там «целях», зато она имела большой опыт по вынашиванию детей. Поэтому-то она тут же, причём весьма категоричным тоном, сообщила Нонне, что почти всю беременность ей придётся пролежать на сохранении, потому что первая беременность в столь позднем возрасте могла окончиться совсем не тем результатом, которого ожидала Нонна. Воздыхатель на тот момент был отправлен из лаборатории в командировку, что Нонне было даже на руку, ибо делиться «своим» будущим ребёнком, которого она твёрдо решила воспитывать только сама, она не собиралась ни с кем. Правда, когда потенциальный отец вернулся назад, он сделал попытку выяснить, действительно ли дама его сердца забеременела от него, но разговор по городскому телефону ни к чему не привёл. С первых же фраз мужчина понял, что говорить с ним ни на эту, а так же ни на какие другие темы больше не желают. Заданный же им вопрос «Ты что, правда, беременна?» на какое-то время повис где-то в запредельном для уха межтелефонном пространстве, а неуверенным тоном добавленное «Я случайно узнал» было отпарировано фразой» «Мало ли, что ты узнал!» После этого телефонная трубка была повешена, а номер телефона через некоторое время сменился. Так что дозвониться до своей бывшей любви будущему отцу ребёнка оказалось делом более, чем трудным.
Больничные листы меж тем аккуратно сменяли друг друга, и в один прекрасный момент закончились отправкой Чистяковой Нонны Борисовны в декретный отпуск. Ну, а через два месяца комнаты «брежневки», где проживала Нонна со своей мамой, приняли к себе на постоянное жительство ещё одного маленького человечка – Лёнечку.
***
Странная это была любовь…
Если посмотреть со стороны – были они самой обычной парой «мама-ребёнок». Вернувшаяся из декрета на свою родную кафедру Нонна Борисовна, дополнительно взяла себе отличников выпускного курса, продолжая при этом заниматься научной деятельностью – короче, материально она была обеспечена так, что одна смогла бы обеспечить хоть двух Лёнечек (если бы, конечно, у неё родилась двойня). Об исчезнувшем к тому времени в небытие научном сотруднике она не вспомнила ни разу, как не вспомнила, например, о том, на какую полку перед уходом в декретный отпуск она складывала «не прошедшие испытания» химикаты.
Сына Нонна Борисовна не баловала, просто старалась обеспечить его всем полагающимся. С одной стороны, это было непонятно, если не сказать – удивительно. Будучи в своё время единственным чадом на две семьи (родная сестра матери, приходившаяся Нонне тёткой, была бездетная), она росла избалованным ребёнком, все прихоти и капризы которого исполнялись моментально. Когда такие дети сами становятся родителями, они невольно начинают превращать детство имеющихся у них детей в продолжение своего собственного детства, без разбора скупая имеющиеся в «Детском мире» игрушки, книжки, одежду и обувь. Причём на цены внимание при этом, как правило, не обращается. Равно как и не обращается оно на то, насколько увлечён ребёнок новыми куклами или машинками, принесёнными из магазина.
А Лёнечка особо Нонну Борисовну своими желаниями не утомлял: играл в то, что ему покупала мама, кашу по утрам ел ту, которую варила опять же мама. Нонна Борисовна вообще не могла припомнить за пять лет ни одного случая, где бы её сын не то, что бы закапризничал, а просто произнёс «не хочу». Внутренне она радовалась, что у неё растёт такой непритязательный ребёнок, которому что ни сделай – он всем доволен. Радовалась, не замечая, что она «давила» на Лёнечку своим мнением: «Носи то, что я тебе говорю, ешь то, что я тебе приготовила, пришло время спать – значит игрушки должны быть убраны. И не просто убраны, а аккуратно сложены в большую коробку, которая осталась от покупки нового пылесоса. Лёнечка и носил, и ел, и убирал, и складывал, по-детски считая, что так и должно быть.
Вот и сейчас, приготовившись объявить сыну новость, что его не возьмут петь на утреннике, Нонна Борисовна даже не задумалась над тем, как он отреагирует на это известие. Понравится оно ему или нет – это было второстепенным вопросом. По её мнению, ребёнок в любом случае ДОЛЖЕН БЫЛ согласиться с тем, что скажет ему мама.
По большому счёту, так оно и получилось. Услышав, что его не берут на выступление, малыш на какое-то мгновение замер, затем поднял на Нонну Борисовну ясные голубые глаза и сказал только одно слово: «Почему?»
– Ну, почему… – протянула Нонна Борисовна, и, взглянув на сына, попыталась найти ответ на этот вопрос:
– Поёшь, честно говоря, ты не важно, вот и ваша музыкальная работница об этом говорит…
– Елена Ивановна, да? – спросил Лёнечка.
– Да откуда я знаю, как её зовут, – поморщилась Нонна Борисовна, вспоминая утренний разговор с «серой мышью», у которой она и вправду не спросила ни имени, ни отчества, – сказано тебе, не будешь петь – и всё!
Сказала – и словно черту в разговоре подвела.
***
Какая это была чудесная штука!
У Лёнечки аж дух захватило, когда он увидел, что его друг Игорёк из соседнего подъезда раскатывает по двору на ярком двухколёсном самокате. И они тут же стали играть в «самокатные догонялки»: Игорь, изо всех сил отталкивался ногой от асфальта и уезжал за поворот, а Лёнечка пытался его догнать. Так продолжалось долго, пока, наконец, Игорь не предложил Лёнечке: «А давай поменяемся! Ты будешь уезжать, а я буду тебя догонять!»
Идея хоть на несколько минут стать хозяином замечательной во всех отношениях машины, тут же захватила Лёнечку. Он ни на секунду не задумался, что он не очень умеет держать равновесие, потому что у него никогда не было ни самоката, ни велосипеда, но тут же согласился продолжить игру. И у него даже стало немного получаться, хотя Игорёк догонял его достаточно быстро, как вдруг, вывернувшаяся из-за поворота машина перевернула небо и резко опустила его вниз. Лёнечка даже не успел удивиться такой перемене, как возникшая откуда-то темнота окутала его от макушки до пяток, при этом очень сильная боль заставила свалиться прямо на асфальт, о который он, падая, стукнулся головой…
… Женщина средних лет, уставившись в тёмный угол коридора, не моргая, смотрела на серый бачок, над которым висела табличка со словами «кипячёная вода».
– За что? Что я не так сделала? Почему это случилось именно с моим Лёней? – не останавливаясь, кружились мысли в её голове… Но даже сейчас, когда в их жизни случилась трагедия, она
