на свои земли солдат Кайзера без боя. Также они поддержали их экономические реформы финансово. Но что самое главное…
— Большевики будут уничтожены.
— Да, верно. Кайзер не мог оставить Ленина в живых. Он являлся угрозой для всего империализма в мире. Это был закономерный итог. Как только он задушит революционеров в своей Империи, покорит Османскую Империю, то пойдёт и на нас.
— Может большевики продержатся дольше, чем мы рассчитываем?
— Может… а может и нет… — пожала плечами Мария Фёдоровна, отворачиваясь от окна, в которое уже нещадно колотил ливень.
Затем она слегка двинула рукой и все лампы в тот же миг загорелись, освещая кабинет. Загудели паровые двигатели и опустились занавески, после чего открылся шкаф и из него вылетели механические синицы, в лапках державшие вино, бокалы и какие-то яства.
— Присаживайтесь, — с дружеской улыбкой императрица предложила мне сесть, а затем уловила мой пристальный взгляд, который лёг на механические изобретения. — Узнаёте почерк мастера?
— Скорее узнаю герб, — признался я, ведь не был достаточно хорошо искушён в техномагическом ремесле.
— Синицины с такими темпами скоро станут монополистами рынка. Никогда бы не подумала, что доживу до неё, когда наши учёные смогут вдохнуть в металл жизнь… — Мария Фёдоровна коснулась синички, а та сразу же села ей на палец и принялась издавать скрежет смутно похожий на щебет. — Порой мне кажется, что они обладают разумом, хотя мне сказали, что эти големы лишь набор условных реакций на определённые действия вроде прикосновений, голоса хозяина и так далее. А значит они не живые. Правда если следовать такой логике, то и человек тогда не является живым. Как думаете, господин Лебедев?
— Я думаю, что эти синицы могли бы сбрасывать гранаты в траншеи наших врагов, прямо им на головы.
— Пока что один экземпляр такой синички стоит в разы дороже целой артиллерийской батареи. Но наверняка Соколов мыслил, как вы и поэтому до сих пор вкладывает огромные суммы в проекты Синициных. Олег всегда был… крайне предприимчивым, амбициозным и очень хитрым. Он никогда не забывал, никогда не прощал. И благотворительностью он тоже не занимается. Каждое его действие нацелено на выгоду для его рода.
— Охотно верю, ведь он примерный дворянин. Главное только, чтобы его интересы совпадали с интересами нашей державы.
— Переживаете, что половина людей из вашего окружения поставлены именно им? — Мария Фёдоровна, смотря будто сквозь меня. — Или и вовсе подозреваете его в сговоре с врагом?
— Пока что оснований для подозрений у меня нет. Как и переживать мне не о чем. Однако… — я взял бокал с вином. — Всякое же может быть, да? Я могу представить, что Соколову предложили сделку Георг и как он устроит переворот я тоже могу представить.
— Значит мне вы доверяете?
— В настоящее время государь и государство едины и являются одним и тем же. Любой удар по государству, будет являться ударом по государю. И вы это понимаете, как и своему сыну желаете лишь самого лучшего. Вы скорее выберете смерть, чем начнёте сотрудничать с врагом или нашими недоброжелателями.
— А если вдруг всё же именно я устроила провокацию на линии фронта?
— Значит я совсем не разбираюсь в людях, — усмехнулся я, отставляя бокал, из которого так и не сделал глоток. — Ну и вы тогда явно будете не самой лучшей матерью. Впрочем, давайте перейдём к делу? Нам нужно вычистить всю гниль, но сначала необходимо отделить зёрна от плевел. У меня есть план, несколько рискованный, но максимально эффективный.
— Слушаю, господин Лебедев. Внимательно слушаю, — ответила Мария Фёдоровна, сложив руки и не дав своего добра на реализацию плана, ведь спешка удел дураков и нищих.
Глава 22
— Они жгли наши дома, пили нашу кровь, уводили детей в трудовые лагеря, а теперь у нас ними мир⁈ И мы должны всё забыть⁈ — кричал бывший офицер, стоя на столе и приковывая к себе внимания всего кабака.
Речи его били прямо в боль собравшихся. Кто-то лишился сыновей в этой войне, другие потеряли отцов, а третьи просто теперь не могут досчитаться конечностей. И им действительно было обидно, они хотели мести или справедливости, тут уж с какой стороны взглянуть.
Только вот такие радикалы находились в меньшинстве. Впрочем, революцию можно устроить и с меньшей поддержкой. Главное создать активные ячейки, которые послужат тараном. В свою очередь «преданные» солдаты вполне подходят под слово активный. Они готовы действовать, ведь терять особо нечего, а страх смерти был побеждён ещё на фронте.
— Враг же готовится! Становится сильнее! Мы не должны его отпускать! — демагогия продолжалась.
Неудобные моменты опускались, оратор говорил лишь то, что от него хотят услышать, попутно корректируя картину и подавая действительно с выгодной ему стороны. Создавалось это всё на оставшейся после красных почвы.
— И знаете, многие офицеры на нашей стороне! Это немыслимо! Представьте, если бы Кутузов подписал временное перемирие, когда француз стоял под Москвой⁈ А ведь фронт находится уже вдали от наших изначальных границ! Они уже почти под Киевом! А мы даём им ещё и время на перегруппировку! Нужно прямо сейчас…
Но договорить оратор не успел, ведь прогремел взрыв и ярка вспышка озарила кабак. Затем внутрь ворвались солдаты, укладывая всех мордой в пол. Затем внутрь вошёл и я, после чего за волосы подняли лежащего шпиона или просто дурака. С этим мы сейчас будем разбираться.
Я задавал самые различные вопросы, в том числе нейтральные и никак не связанные с произошедшим. Какое его любимое блюдо, цвет, как прошёл его день. Я следил за потоками энергии и отслеживал все его реакции, после чего отмечал закономерности и с высокой точностью отделял ложь от правды.
— Кто тебя сюда послал? — сурово спросил я, смотря на изменника сверху вниз.
— Я не могу сказать, они… — изменник уже успел разныться, побелеть и сотню раз пожалеть о том, что согласился на это. — Они убьют мою семью.
— Это могу сделать и я, при чём с большей жестокостью, обусловленной военным временем.
— Генерал Черенков, — раздался тихий шёпот.
— Господин Лебедев! — тут же в кабак вбежал и мой адъютант, Константин Соколов. — Наши перехватили диверсантов у Одессы! Пришло письмо и… возможно это дело рук Оржевских…
— Всех заключите под стражу, — отдал я команду, после чего отправился наружу, ничего не ответив адъютанту.
Сегодня была светлая ночь, звёзды очень яркие, как и луна. Я достал портсигар, затем самокрутки, в которые уже добавлял амброзию, заменив им никотин. Хотя особого эффекта не было, мой организм такие дозы просто не берут.
Как интересно получается. Я буквально могу отделять правду от лжи, а
