на роскошь. Не будет балов, значит будет переворот. Всё предельно просто.
Я это понимал, поэтому мои чистки также не носили прямо уж массовый характер. Более того, казнить я смог лишь горстку явных и откровенных предателей. Остальных мне трогать было не дозволено. Многих я даже не убирал из системы, а просто ставил на другие места, менее важные. Перестановка кадров. Иначе никак, ведь нам нужна стабильность политической ситуации в губерниях.
Более того, несмотря на всё свой личное отношению к пирам во время чумы, я и сам являлся главной фигурой и спонсором киевского бала. Приглашены были все, в том числе малое дворянство, которое после всех перестановок загорелось огнём амбиций. Они будут временным гарантом стабильности. А затем я выберу из них лучших, помогу им подняться по карьерным ступеням и поставлю нужных людей на нужные места.
Но сейчас бал, необходимый и крайний важный. Место проведения стал Мариинский Дворец, который не стоит путать с дворцом в Петрограде. Название одно, но дата постройки разная, как и месторасположение. Впрочем, киевский вариант тоже был прекрасен, элегантен и велик.
Высокие потолки, алые ковры, будоражащие разум фрески, и гордый орёл, наблюдающий за танцами. В центре внимания находился я и моя прекрасная пассия из рода Соколовых. Её чёрное платье было подобное звёздное ночи, золотые нити переполнены магией, которая приковывает взгляд, а как горят глаза, подчёркнутые декоративной маской. Я же явился на бал в парадном мундире, который подчёркивал мой статус и повышал репутацию партнёрши, которую выбрал сам генерал.
Танцевали вальс, венскую вариацию, более быструю и активную.
— Не знала, что вы танцор, господин Лебедев, — произнесла Екатерина, не отводя от моего лица своего взгляда.
— А я не знал, что вы почтите нас своим личным присутствием — улыбнулся я, крепко держа её за талию.
— Мой отец переживает и волнуется. Наша разведка проиграла разведке наших союзников. Кроме того… — мы разошлись и разговор прервался, но вскоре мы снова сблизились. — Шпионов оказалось слишком много, как и предателей. Нужны чистки.
— А что думает по этому поводу Ольга Николаевна? Я слышал она тоже решила посетить приграничные губернии.
— А я слышала, что она находится близ государя в Петрограде. А моему отцу сказали, что она посетила Кавказ с целью проверки совершенствования логистических путей.
— И никто точно не знает, где она, так?
— Почему же… кое-кто знает.
И музыканты сыграли финальную ноту, после чего танцующие остановились, как и мы. Екатерина широко мне улыбнулась, после чего моя пара сменилась.
— С повышением, господин Лебедев, — Соколову сменила её подруга Морозова.
С ней мы почти не говорили, просто танцевали, лишь изредка Софья Морозова холодным взглядом указывала мне куда-то на второй этаж, на конкретных людей. Я изучал их, присматривался. Может быть, слов мы и не говорили, но диалог был даже более подробный, чем с Соколовой.
Затем наступила очередь полонеза и Александры Оржевской. Вообще, полонез традиционно исполняли в начале балов, однако это уже двадцать пятый танец, так что решено было его повторить. Тем более мы танцевали краковскую вариацию, которая была более быстрой и менее строгой, с задержками и расчихлением парадной шашки при даме. За руки не держались, однако даже с этим учётом Александра с невероятной ловкостью умудрилась передать мне записку, засунув её прямо в рукав.
Можно было бы устроить нашу встречу в тайной землянке, ночью в гостинице, просто на улице, однако выбран был вариант с балом. Здесь так шумно, так много людей, так сильно фонит энергией из-за собравшихся в одном месте одарённых. Подглядеть что-то можно, но узнать детали в этом хаосе — нет.
Кроме того, любая тайная, встречая никогда не будет являться тайной и привлечёт куда больше ненужного внимания. С учётом того, что мы знаем, что в наших рядах есть предатели, то решено было встретится здесь и переброситься информацией в процессе танца. Просто, полезно, сразу убито множество зайцев одним выстрелом.
Затем нужно почтить особую касту в любой современном обществе этого мира. Речь, разумеется, о военных, но не обо всех, а лишь о самых избранных. Офицеры сидели в отдельном помещении и прямо сейчас делили зоны влияния. Все видели начало чисток, все понимали к чему ведут перестановки. И лучше поделить всё здесь, за рюмочкой водки, чем устраивать резню.
Надолго я не задержался, ведь там уже работает мой адъютант. Как хорошо, да? Константин Соколов очень ответственный юноша, хотя вернее будет сказать мужчина. Он и старых вояк по струнке поставить может и в интеллигента обществе находит нужные слова. С помощью него мне удаётся контролировать очень многое.
Прямо как его сестра, Екатерина. Она может и не имела военного образования, однако порой воспитание благородных девиц ещё более жестокое. Если в жизни мужчины его готовят к становлению лидером, то у женской половины как правило только одна роль, роль поддержки. Служить отцу, служить главе рода, служить мужу, а возможно ещё и служить стране. Как иронично.
— Но самое смешное не это, — произнёс я сам себе под нос, покидая офицеров.
— Императрица готова принять вас, — уже на выходе из отведённого под офицеров зала меня встретил слуга.
Я же кивнул и проследовал за ним к собственно императрице.
Мария Фёдоровна, мать Николая Второго, она ещё до войны жила в этом дворце. А как прогремели первые залпы орудий, так сразу же она начала открывать госпитали и курировать лечение прибывавших раненых.
Яркая внешность, точеная фигура и невообразимое обаяние, вот как характеризовали вдовствующую императрицу. И, разумеется, о ней говорили только положительно, как и обо всех членах императорской семьи. Ещё бы. Из интересного также стоит отметить её датские корни. Хотя что в этом интересного? Тут дворяне всей Европы можно сказать родственники, что не мешает им устраивать резню.
Сама императрица стояла у окна и смотрела куда-то в ночь. А может она любовалась звёздами? Вполне возможно если учесть, что в кабинете не было зажжено ни одной свечи.
— Как здесь стало тихо, — произнесла Мария Фёдоровна, пока в дворце продолжался бар и веселье.
Наверное, это могло показаться странным, ведь о тишине речи не шло. Однако это только в контексте дворца, но Мария Фёдоровна смотрела на происходящее куда шире. Контекстом для неё являлся держава, на границах с которой перестали греметь орудия и перестали приезжать эшелоны с трупами и ранеными. Но все понимали, что это лишь затишье перед бурей.
— Они готовятся, каждую неделю, каждый день, каждый час и минуту враг использует с максимальной пользой для себя, — продолжила говорить Мария Фёдоровна, пока на стекле начали падать первые капли. — Швейцария пустила
