А вот взгляд сидящей на постели Изэллы чуть напряг.
— Что? — покривилась я, сглатывая сухость во рту.
У меня к соседке тоже были вопросы, но я же молчала! Осуждающе или вот так ошарашенно на неё не таращилась!
— Это ты что! — в свою очередь упрекнула меня Изэлла. — На каком ты языке только что говорила?
— Я? — теперь я совсем опешила.
— Ты что опять лунатила? — прищурилась соседка. На моё откровенное молчание, пояснила: — Я вернулась, а ты… лежишь и чеканишь непонятные слова на непонятном языке.
— Койле Хаор… буди...что-то...хауса… бррр, — передёрнула плечами. — Уж прости, я так и не могла это всё запомнить! — кивнула, встав с постели. — Но ты повторяла какую-то реплику по кругу!
Я закусила губу, уже чувствуя очередную накатывающую «опу».
— Я не помню, — повинилась, тоже сев на постели. — Наверное, кошмар приснился…
— Я не знала, что ты спишь. У тебя были открыты глаза… — настаивала на моей неадекватности соседка.
— Расскажешь ректору? — тихо уточнила я.
— Сама это сделай! — посоветовала неожиданно ровно Изэлла. — У нас есть эксперт-языковед. Если ему рассказать, может он сможет идентифицировать… перевести, — и соседка как ни в чём не бывало, принялась готовиться к занятиям.
Я смотрела на неё несколько минут, а потом, не будь дурой, ляпнула:
— Ты влюбилась.
— Что? — наморщила личико соседка, будто я сказанула несусветную чушь.
— Ты сияешь! Причина твоего сияния Дерэк Чайо? — спрашивала, не особо надеясь на ответ.
— С чего вдруг? — фыркнула ехидно, косясь через плечо Изэлла.
Понятно, опять включает «стерву».
— Просто предположила, — я встала на ослабевшие после вчерашнего кормления ноги, взяла полотенце, рыльно-мыльное.
— Держи их при себе! — с колючей угрозой шикнула соседка, повернувшись ко мне. — Из них часто сплетни рождаются, обрастают такими подробностями, что потом не отмыться от грязи!
Я понимала её опасения, поэтому кивнула:
— Я не из болтливых. По сути, и дело-то не моё. Но ты каждую ночь отсутствуешь, я… переживаю.
— Больная что ли? — сощурила глаза соседка.
— Нет! А вот ты можешь заболеть, если продолжишь такие гуляния. Ты хоть спать-то ложилась? — уличила её в частых отсутствиях по ночам. Но этот вопрос соседка проигнорировала.
— Надеюсь, тогда ты с Дерэком. Мне показалось, что ты ему очень нравишься.
— Мне глубоко плевать на твои надежды! И вообще — поменьше следи за мной. Лучше за себя волнуйся! — подбоченилась Изэлла.
— А ты бы могла не быть вот такой стервой.
— Образ жизни!
— Поэтому тут и выживают единицы. Такие, как ты, только о себе думают и не хотят помогать более слабым!
— Кому? Тебе? С чего вдруг? Потому что ты никто и звать тебя никак? Потому что ты несчастная скиталица, мать которой убили злые, коварные враги? — бросила с издёвкой. — Потому что отца не знала? Потому что ты понятия не имеешь какого лешего тебя сюда принесло? А ты знаешь, что сюда попасть из вне, не будучи кем-то, НЕВОЗМОЖНО? А значит, дядька тебе не сослал в проклятую академию, а скорее уж умудрился пропихнуть, используя связи!
Чем больше она перечисляла, тем больше мне казалось, что это не пункты моего «несчастья», а бонусы, которые по дурости не оценила.
— Так что хватит изображать из себя бедолагу! — Изэлла сделала характерный жест «кавычки». — Ты в крутой академии самых одарённых людей! Ты в академии, о которой 99.9% процентов населения планеты даже не слышало. Ты одна из нас! Так что, да! Ты капец, несчастная!
Её слова врезались неприятными стрелами, но меня больше удивило, что она не просто ядом плевалась — она праведно негодовала и злилась.
На меня!
— И вот что, сиротинушка, если бы ты не была такой тупой и сдвинутой на себе, то узнала бы, что каждый второй в этой проклятой академии — отверженный. И отверженный в прямом смысле этого слова! Пусть не каждый проклят как я, но все! ВСЕ!!! без исключения отверженные: семьёй, миром, судьбой... И все до одного с трудным и мутным прошлым, о котором не хочется вспоминать, и о котором, тем более, не хочется плакаться другим. У кого-то проще, у кого-то серьёзней конфликты, но в этом проклятом месте ты не найдёшь лёгких судеб!
Я остолбенела от заявления. Я застыла под бурей эмоций соседки.
— От кого-то отказались, кого-то выбросили как хлам, кого-то... — запнулась Изэлла, — пытались убить. Та что заканчивай строить из себя мисс «несчастная судьба». И если хочешь выжить в этом логове змей, впрягайся в учёбу и рой землю, чтобы понять, какая у тебя сила! А если и не откроется, заруби себе на носу — даже посредственность может выделиться из общей массы, — ткнула мне в грудь пальцем соседка.
— Это как? — не своим голосом уточнила я.
— Каждый в своё деле может стать лучшим. Змея – самой ядовитой. Лиса – хитрой. Лжец... плевать, зато непревзойдённый!
Она меня ошарашила.
Правда!
Я ведь так своими проблемами увлеклась, что ни разу не подумала, какого это... быть на месте других! Мне ведь и правда в голову не приходило, что у кого-то судьба куда страшнее и печальнее моей. А после слов Изэллы, так я себя закостенелой стервой ощутила, и мои печали... и не печали вовсе, а так... мелкие трудности!
— От тебя родители отказались? — даже не знаю, почему именно это выделила из сказанного.
Блондинка сверкнула льдинами глаз, смахнула с плеча длинную белую прядь:
— Если бы, — ответила не менее морозно.
— Выгнали из дома? — дрогнувшим голосом озвучила я следующее предположение, почему-то дико мечтая, чтобы оно оказалось верным. И не потому что хотелось такой судьбы для девчонки, а потому что другой вариант повергал в шок.
Нервно сглотнула.
ШОК!
От повисшего молчания стало до мурашек на коже жутко.
— Убить? — тихо, на выдохе, в голове не укладывалось, как родители могли бы...
— Они никогда не испытывали любви ко мне. А когда я оставалась простушкой — не пожелали иметь у себя отверженную без силы двуликой.
— Жуть!
— Пфф! Это не было первым случаем, но пятый стал для них последним, — зловеще прозвучало.
Даже волосы на голове зашевелились.
— Прости, — опять сглотнула сухим горлом, — я правда не думала, что так...
— Тогда самое время, — шагнула к двери Изэлла. — Никто из нас не привык плакаться. Потому что никто не привык к состраданию! И мне НИЧЬЯ жалость не нужна. Я самодостаточная. И сильная! Остальные — идите лесом!
Я молча смотрела, как эта надменная циничная стерва с гордой спиной дошла до двери. Просто не знала, что ещё сказать.
