шаг.
— Мне перестать сейчас? — спросила я.
— Что? — не понял он.
— Дышать перестать? Я, честно говоря, немного устала, Глеб.
— Устала играть в свои игры?
— Я устала отбиваться от твоих нападений и выторговывать себе еще один день счастливой жизни.
Он сделал еще шаг, и земля посыпалась вниз.
— Ты могла прийти ко мне и сказать: «Глеб, не хочу тихой жизни! Хочу быть владычицей морской!». И я бы расшибся в лепешку, лишь бы дать тебе то, что ты просишь! Но ты предпочла использовать меня втемную!
Сравнение, которое он привел, меня развеселило. Кажется, «владычицей морской» я стану в ближайшие несколько минут. Ему осталось лишь толкнуть меня.
— Разве ты в проигрыше? Ты вернул себе город, помирился с братом, обрел отца, у тебя есть сын, и кажется, самое главное — женщина, которую ты любишь, дышит, пока ты этого хочешь.
— Или я дышу, пока хочет она?
Я усмехнулась, а он продолжил:
— Ты, сетующая за милосердие и прощение, хладнокровно избавилась от своих любовников, извозив свои руки по локоть в крови! Кто ты, Полина?
— Я — то, что ты из меня сделал.
— Посмотри вниз, Детка, — я не хотела смотреть вниз, — Смотри! — рявкнул он, я повернула голову, а он отпустил одну руку.
Я в ужасе вскрикнула:
— Глеб! Что ты делаешь?!
Он держал меня за талию одной рукой, а мой корпус практически нависал над бездной. Я не успею ничего сделать, если он отпустит вторую руку.
— Как видишь, все еще держу тебя, Милая, — он продолжил, притягивая меня к себе, — Я хочу, чтобы ты физически ощущала, что стоишь на краю обрыва. Еще одна такая выходка и ты полетишь вниз, конечно, не одна. Кирюша осиротеет, Макар потеряет семью, которую только что обрел, и все твои жертвы окажутся напрасными. Я не позволю тебя проворачивать дела за моей спиной.
«Не за спиной, а под носом», — подумала я, вслух сказала:
— Я тебя услышала, Дорогой.
Утром, лежа в объятиях Бессонова, я размышляла над его словами. Конечно, я — не идиотка, и тоже задала себе вопрос: «как Макс меня нашел?» Очевидно, Сергей Петрович удачно разыграл эту партию. Реши я уйти от Бессонова, тогда пристрелили бы меня. В таком случае, Бес без уговоров развязал бы войну, решив, что это сделал Клим. Но Глебу конечно, лучше думать, что я заманила в ловушку Макса сама, чем узнать, что не было никакого выбора. Он прервал мои мысли:
— Когда вернемся, тебя назначат заместителем Министра Культуры. И дай уже, в конце концов «добро» на снос этого чертового дома с горгульями.
Я тяжело вздохнула.
— Глеб, мне нужно твое разрешение… — начала я.
— Да дыши сколько угодно, — рассмеялся он, прижимая меня к себе, — Я открою тебе один маленький секрет: твое дыхание — мое тоже.
— Есть основания полагать, — не стала я обращать внимания на его слова, — Что министр культуры замешан в незаконном сбыте антиквариата.
Глеб хлопнул ладонью себе по лбу:
— Боже, что за женщину ты мне послал?! Тебя может МВД поставить возглавлять?!
— Нет, в МВД лучше Подсолнуха.
Он закатил глаза:
— Не наглей, пожалуйста. Хорошо, дам тебе людей. Сама ты ничего не делаешь! Только раздаешь указания! Усекла?
— Да.
— Развлекайся на здоровье.
Эпилог
Прошло пять лет, прежде чем я стала равноправным партнером Бессонова. Я была в курсе всех его деловых схем, и он прислушивался к моему мнению. Полгода назад я ушла из политики, и теперь была его негласным советником. Такое положение дел устраивало далеко не всех. Например, раньше его правой рукой был Бор, теперь же Борису приходилось считаться с моим мнением, и оно редко совпадало с его. Сергей Петрович тоже неодобрительно взирал на мое участие в управлении городом.
Однажды, Глеб позвонил, когда я была занята приготовлением благотворительного бала и потребовал, чтоб я явилась на дачу, в срочном порядке. Тон его возражений не терпел, поэтому я не стала откладывать поездку.
Бросив машину у ворот, забежала по ступенькам вверх. Бессонов сидел на кухне, глядя в одну точку:
— Садись, — сказал он, указывая на стул напротив.
— Что случилось? — спросила я, еле шевеля губами.
— Ничего нового, — он кинул пачку фотографий.
Нового действительно ничего. Очень эротично и очень грязно. Тело стало ватным, а воздуха катастрофически мало. Я смотрела на него и не видела.
Глеб встал и обойдя стол, подошел со спины, а я зажмурилась. Воспоминая сразу унесли меня в горящий дом в «Соснах». «Он опять ничего не спросит» — подумала я.
Положив передо мной пистолет, Глеб наклонившись над моим ухом, сказал:
— Мне тесно с тобой на этой Земле. Реши, кто из нас уйдет.
— Ты опять не проверил информацию… — я трясущимися руками взяла оружие и приставила к своему виску.
Мы были счастливы и у нас было все: умопомрачительный секс, семья, общее дело. Не было только одного — веры. Он до безумия меня ревновал, на этом и сыграли мои враги. Я спустила курок, потом еще и еще…ничего не произошло. Я нажимала со злостью, до тех пор, пока он не вырвал пистолет из моих рук:
— Хватит! Успокойся! Там нет патронов! Полина, все!
— Что это значит? — зашипела я, поднимаясь.
— Я должен был убедиться, что ты все еще со мной.
Я влепила ему пощечину, и развернувшись покинула дом. Бессонов догнал меня у машины:
— Детка…Прости! — сказал он хватая меня за руку и притягивая к себе.
— Пусти, придурок! Фотки сам наляпал?
— Нет. Очень качественный фотошоп. Кто-то хочет от тебя избавиться. Кто-то, кто знает как.
— О твоих подвигах, не знают только младенцы.
Через неделю автомобиль Бора взлетел на воздух.
После церемонии прощания, когда мы остались с Макаром вдвоем, он сказал:
— Я вижу, что ты делаешь, девочка.
— О чем вы, папа? — я намеренно выбрала такое обращение, чтоб подчеркнуть единство нашей семьи.
— Зачем убрала Бора? Хочешь занять место Беса?
Я немного помолчала, покрутив в руках бокал с виски.
— Я уже его заняла, разве вы не видите?
— Вопрос не в том вижу ли я, вопрос в том, что будет, когда увидит он?
— Чего вы хотите? Вам нужен был наследник, я вам его вернула. У вас есть внук. Что еще?
— Сколько раз он тебя убивал? Думаешь, ты бессмертна?
— Знаете, люди ведь меня любят. Я веду дела в совершенно другой манере, нежели Глеб. Я бы сказала, со мной приятно работать, — улыбнулась я, и продолжила, — Приди мне в голову взбунтоваться, уверена, я нашла бы много союзников.
Макар сверлил меня взглядом.
— А еще есть раскиданные по
