– Добронина была в клубе?
– Ну конечно! – глазки Кати, расширенные хирургом, блестели гневом. – И не одна, а с подругами-актрисами. Две старухи, смотрят ей в рот. Они согласились испытать особый крем, который рекламировала эта Микова… Я с ужасом жду результат! Что будет, если крем подействует на ее подруг, Добронина тоже его применит и появится помолодевшей лет на двадцать…
«Насчет крема можно не волноваться», – подумала Варвара.
– Так чем я могу помочь? – спросила она.
Катя молитвенно сложила ладошки.
– Варвара, умоляю: дайте мне рецепт вашего средства… Я стану молодой и неотразимой. Он будет сражен мой красотой! Я понимаю, что эта дура Микова врала нам… Заплачу вам любые деньги! Сколько хотите!
Что было делать? Шутка зашла слишком далеко. Сказать, что нет никакого фамильного рецепта, Варваре не восемьдесят пять, а двадцать два – это как забрать у ребенка шоколадку. Отнять мечту – самое жестокое наказание.
– Екатерина, – начала Варвара, как почтенная дама в летах. – Дело в том, что рецепт этот действует только на членов нашей семьи. Если даже я скажу состав, он вам не поможет.
В глазах Кати блеснули слезки-брильянтики.
– Но почему?
– Магия, – ответила Варвара. Чтобы снять все возражения. – Я много раз проверяла. Не работает.
Катя опустила голову.
– Тогда я убью ее, – тихо проговорила она. – И будь что будет.
– Крякин для вас будет потерян навсегда, – строго сказала Варвара.
– Ну и пусть… А ей он не достанется…
Так бывает, что гора брильянтов и пачки денег не могут заставить полюбить. Ничто не стоит так дешево и не ценится так дорого, как настоящее чувство. Которое дает только сердце. Так говорят поэты, но с этим не согласны медики. Ведь сердце – всего лишь мышца, которая гонит кровь. И останавливается внезапно. Варвара подумала, что королева брильянтов несчастна как обычная женщина. Ей надо помочь. Как минимум – у нее в запасе имеется гуру тонких материй, мощный экстрасенс.
Варвара взяла и пожала Катину руку. Так, что звякнули кольца.
– Екатерина, выкиньте дурные мысли из головы… Говорю вам как… как человек много старше вас…
Катя шмыгнула, очень по-девчачьи.
– Что же мне делать?
– Что-нибудь придумаю… Только не убивайте Добронину. Договорились?
– Спасибо вам, Варвара, – Катя порывисто обняла ее. Так, что у Варвары хрустнула шея. – Куда вас подвезти?
От услуги Варвара отказалась. Пожилая дама хотела прогуляться белой ночью.
Она вылезла из салона и помахала мигнувшим огонькам отъезжавшей машины. Улица опустела и затихла, погрузившись в дремоту под неясный бубнеж телевизоров в открытых окнах. Варвара подумала: а не слишком ли поторопилась с выводами?
А если все не так? Как это объяснить Игнатьеву?
Вот ведь…
28
Распахнутое окно закрасила белая ночь. Небо светилось ускользающим петербургским светом. Ночь напролет до первой зари сидеть бы на подоконнике да смотреть в это небо, в котором таилось будущее. Жара задушила романтику. Варвара подошла к окну и ощутила, что ей зябко. Не хватало заработать простуду летом. Придется сидеть дома и нос не высовывать. Чего доброго, заставят тест сдавать.
Горло саднило и хрипело. Варвара спросила его: «Тебе не стыдно с одного мороженого так себя вести?» Горло ответило: «А нечего было деда не слушать». Варвара посчитала, что часть тела не будет ее воспитывать, вскипятила воду и залила горло раскаленным чаем. Горло обиженно закашлялось и разболелось сильнее. Придется глушить таблетками с ледяным вкусом мяты.
Против мяты Варвара ничего не имела, но от таблеток во рту оставался вкус металлической стружки. Зато горло затихало. Варвара открыла кухонный шкафчик, где хранилась упаковка пастилок. Но тут дверной звонок сообщил, что явился поздний гость. Это могла быть Ингрид, которая обычно прибегала, чтобы выплеснуть эмоции первого дня романа. Примерно через три или пять дней она являлась, чтобы излить слезы расставания. В случае с Крякиным Варвара сделала ставку на неделю. А то и две. Насколько хватит торговца овощами. Обычно Ингрид выжирала из мужчин все, что они могли ей дать. Причем не в деньгах. И выбрасывала шкурку. Наверное, позаимствовала опыт у самки богомола. Или у Нинон де Ланкло. Если, конечно, слышала о такой.
На всякий случай Варвара глянула в дверной глазок. Электричество белой ночью коммунальные службы экономили. На лестничной площадке царил полумрак. Варвара пригляделась и поняла: это не Ингрид. У ночной гостьи были длинные волосы. Как у Кати Бобчик. Показать испуг, спрашивать «кто там?», Варвара посчитала ниже своего достоинства. Она открыла дверь.
У порога стояла не Катя. Девица была в короткой блузке, сверкавшей золотой чешуей, и крохотной юбочке, надетой на радужные лосины. Она держалась за дверной косяк, шатаясь на прозрачных каблуках серебристых туфель. Каблуки были запредельной высоты. Половину лица закрывали солнечные очки с розовыми стеклами в форме сердечек, усыпанных стразами. Губы намазаны так жирно, что свисали с лица. На щеках даже в полутьме горели румяна. Девица мощно работала челюстями, терзая жвачку. Пахнуло волной дорогого парфюма и коньяка.
– Прывэт! – она помахала ручкой, на которой болталась стайка браслетов.
– Вам что тут нужно? – спросила Варвара сипло, как серый волк, к которому заглянули козлята. На козленка ночная гостья не тянула. На козла – вполне.
– Я могу войти? – жеманно спросила она.
И получила короткий, но исчерпывающий ответ.
Девица издала капризный возглас и подняла очки на лоб. Веки были обведены черно-зеленым с блестками. Наклеенные ресницы чуть не доставали до носа. Красота изумительной глупости. Как павлин, который разгромил магазин красок.
– Ну че ты… Ну ладно… Я же с миром… Мне поболтать с тобой надо, – сказало оно своим голосом. – Буду вести себя хорошо… Даю слово.
Варвара сомневалась, что слову фрика можно верить. Они же такие нервные, ранимые и капризные. Но отпускать то, что само приплыло в руки, не слишком разумно.
– Давайте завтра, – ответила она.
– Нет, сейчас, – упрямо потребовал павлин-гость.
Видели бы это чудо женщины, которые так обожают его песенки.
– Что за срочность? – Варвара заслоняла дверной проем.
– Настроение у меня хорошее… Видишь, – рука махнула от волос до юбки. – С праздника сбежал. В клубе гуляли, давно так не веселились… Все бросил – и к тебе… Надо кое-что сказать… Мчался изо всех сил…
– Мужики не приставали?
– Послал одному воздушный поцелуй, он чуть в светофор не въехал, – гостью сильно шатнуло. – Слушай, пусти уже, будь человеком… Я с этих ходуляк сейчас свалюсь… Как на них девки только ходят?
