— А Джордж делал красивых птичек из бумаги, — лепетала девчушка, болтая в воздухе ногами.
Малышка сидела на высоком стуле, беседуя с шерифом как взрослая. Лиам любил эту девчушку, она всегда отличалась от других детишек разумностью и послушанием. А еще он хорошо помнил, как ломал киркой лед вместе с отцом Лиззи, пока бледная девочка лежала под ледяной коркой. Как вынимал девочку из воды и как ее откачивал дрожащими руками доктор Ферси. Старик ели дышал, потому что в свои преклонные годы пробежал от больницы до озера в рекордные сроки, и едва сам не умер на замерзшем водоеме.
— Солнышко, а Мэредит или Джордж ничего странного не рассказывали? — Лиам сам не верил в то, какие вопросы задает ребенку, но она, как и ополоумевший Холг были единственными «свидетелями» далекого преступления.
— Нет, — Лиззи задумчиво посмотрела в потолок, накручивая белокурый локон на пальчик, — они жили тихо. Джо любил охотиться…
Лиам заметил, как Бэатрис вытянулась к словам девочки. Эта маленькая женщина восхищала шерифа своей поразительной живостью эмоций. Радость, грусть, восхищение, они так живо отражались на ее лице, что вызывали немой восторг. И вспомнилась прошлая ночь, когда они были одни в целом мире, в окружении звезд и холодного ветра. Лиам не знал, что от молчания может быть так же тепло и комфортно, как и от беседы.
Ему вполне хватало того, что Бэа рядом и в ее глазах больше не плескалась та горечь и боль, которую он видел раньше. Не было нервной улыбки и опущенного взгляда. Ее пальцы не дрожали, не теребили одежду. Для него улыбка этой маленькой женщины стала солнцем, и ее одной хватало, чтобы не мерзнуть на ветру.
И сразу вспомнилось, как они засыпали в комнате больницы на узкой кровати, предназначенной для одного дежурного врача. На свою койку шериф так и не вернулся, втиснулся рядом со Бэатрис и не выпускал из объятий до самого утра. Пускай ноги пришлось забросить на металлическое изножье, и почти половина тела болталась в воздухе, съехав с матраса, было хорошо. Невыносимо хорошо.
Слово «близость» обрело свой первоначальный смысл, когда с него слетела вся пошлая шелуха, навешанная людьми. Бэа просто лежала на его плече, прижав ладонь там, где грохотало сердце Лиама. А потом стала дышать ровно и спокойно, тихо посапывая во сне. А Лиам убирал с ее лба белокурые кудряшки и с ужасом представлял, что когда-то, на этой белой коже красовались кровоподтеки и ссадины. Кто-то причинял ей боль, а Лиама не было рядом, он даже не знал о Бэатрис. А на утро они вместе пошли к Лиззи за ответами на вопросы. Не особо стесняясь, держались за руки.
— В этом мире все связаны, — пожала плечами девочка, — как нитью. Кто-то не на долго, а кто-то на вечность. Просто не всякий помнит. Но, чувствует. Вот как Мэредит чувствовала Джорджа.
— Вроде любви с первого взгляда? — подсказал Лиам.
— Да! Она сказала, что чувствовала все так, будто знала его всю жизнь. А потом призрак ей сказал, что Мэредит и Джрдж созданы быть вместе всегда.
— Какой призрак, Лиз? — осторожно уточнил Лиам.
— Дядя, — охотно отрапортовала девочка, — Джо взял с собой на охоту Мэредит и они прятались от дождя в горах.
— Где именно?
— В пещере, куда сасквочи не пускают.
— И там им явился дух?
— Да. Мэредит мне рассказала по секрету. Считала это хорошим знаком. Призрак говорил, что такие пары, как они с Джо, рождаются раз в сто лет…
Лиам задумчиво кивал словам Лиззи, но мысли путались. Где-то в глубине сознания свербела какая-то догадка, которая никак не хотела приобретать отчетливые формы. О чем-то таком Лиам читал, изучал этот вопрос. Обсуждал с коллегами. Они еще смеялись над этой теорией, считали ее бредом.
— Вы расстроились, дядя Лиам? — надула губки Лиззи, — вы тоже будете смеяться, как смеялся Джордж над Мэри?
— Не буду, солнышко, — Лиам даже головой покачал, подтверждая свои слова, — я верю тебе и твоим словам.
Лиззи широко улыбнулась, а потом наклонилась к шерифу, будто хотела сообщить величайшую в мире тайну.
— Вы же тоже это чувствуете, с тетей доктором, — шепнул ребенок, — вы не просто так рядом…
Лиам в ответ потрепал малышку по коленке и поднялся. Нужно было проверить парочку фактов, сравнить их и только потом делать выводы. Бэатрис свою догадку Лиам сообщать не стал. Рано еще, а она и так вечно в переживаниях. Но та мысль, которая зудела в мозгу у шерифа была очень неприятной. Раз в сто лет рождаются пары… Связанные «нитью».
Глава 22
Мне кажется, что время пахнет пылью. Сейчас, сидя в полутемной комнатке городского архива, мне казалось, что я ощущаю аромат старины из всех щелей. Пожилой работник архива, с обмотанной женской шалью поясницей, со счастливым видом таскал нам папки с газетными вырезками. Судя по взгляду мужчины, он почти сросся с замшелыми стенами этого здания и к визитерам был не привычен.
Лиам выхватывал стопки бумаг у старика из рук, как только тот доставал их с нужной полки, так что за поясницу мужчины я не опасалась. Хаас уныло разглядывал «фронт работ» громоздившийся на столе. Холг уже тянул к себе ближайшую стопочку с газетами. Да, мы взяли гнома с собой, как единственного «живого» свидетеля убийства.
— Итак, ищем все, что похоже на совпадения, — сообщил Лиам.
И шериф кивнул в сторону тощей папочки с красочными листочками, похожими на странички из детской книги сказок. Витиеватые буквы и парочка корявых картинок. Эту папку присвоила я, с интересом листая рукопись. Рядом были папки со списком горожан Лингро, сводками о погоде, удоях, поголовь всех, кого поймали, природных катаклизмах и урожаях.
— Тут работы на несколько жизней, — простонал Хаас и отодвинул кончиком хвоста самую пухлую папку подальше от себя, — из совпадений тут только скука.
— Снег усилился, — ядовито заметил Лиам, — так что тебе все равно придется сидеть дома. А там скучно, уныло и не интересно.
— Здесь тоже уныло, — проскулил наг, — а дома хоть камин греет и родной плед под боком.
— У тебя под боком всегда кто угодно, только не плед, — отмахнулся шериф.
Хаас одарил друга полным боли и тоски взглядом, но папку все же придвинул ближе, даже откинул хвостом страничку на первой подшивке. Холг уже усердно сопел, перекладывая бумажки. Ему явно тяжело давалось читать о смерти тех, кто погиб от его руки. Но, гном крепился.
Лиам тоже развернул одну из папок к себе и оседлал стул. Эта забавная манера сидеть меня очень умиляла. Лиам сидел рядом со мной, и, вроде бы ничего такого не делал, но всем своим видом будто отгораживал от окружающих. «Обнимал» своей аурой.
— А приплод крупного рогатого скота учитывать? — осторожно уточнил Хаас, — у меня чувство, что эти твари только приплодом все эти годы занимались. Совпадение номер раз!
И наг согнул указательный палец, расплывшись в совершенно гаденькой улыбке.
