— Татьяна, я могу обращаться к вам на ты?
— Конечно, Дмитрий Сергеевич.
Она ушла.
Как и обещал доктор, на следующий день ее выписали. Маша забрала из Склифа и привезла к себе. Таня рассказала ей все. Большие выразительные глаза подруги стали еще больше.
— Танюша, ты не должна рушить свою жизнь из-за одной ошибки.
— Маш, ты не понимаешь. Я ему обязана жизнью. Он спас меня, теперь я должна спасти его. Я не могу иначе. Я люблю его. Ты бы не сделала этого для Фила, не дай Бог, конечно? — подруга склонила голову, сдаваясь. — Но мне нужно где-то жить в Москве.
Маша обняла ее.
— Не переживай по этому поводу. У нас слишком большой дом для троих. Мы будем рады, если поживешь у нас.
— Маш, но у меня не так хорошо с деньгами…
— Таня, ты издеваешься? Вообще об этом говорить не хочу. Тебе нужны деньги? О чем я? Конечно, нужны! — Маша не стала спорить с возмущенной Таней, купила ей билеты на самолет.
Три дня пролетели как один миг. Она оформила документы в университете, съездила в агентство и договорилась с дядей о приостановке договора Воронцова, объяснив ситуацию. Сообщила об увольнении. Валерий Станиславович долго возмущался, не как директор, а как дядя — не понимал ее самопожертвования. Даже приехал к ним в дом, поговорить с мамой. К счастью, мама была полностью на ее стороне. Таня еще в первый день долго говорила с ней по душам. Они проболтали до самой ночи, и мама поняла ее. Не сразу, но все же. Завершив дела, Таня провела целый день с ней. Та очень переживала. И из-за аварии, и из-за предстоящей работы, и из-за непонятной любви.
Возвращалась в Москву, бурля нетерпением. Как приземлилась, набрала Зарецкого. Тот сообщил, что состояние Андрея стабильное. Переведен в палату. Вторая сиделка уже приступила к своим обязанностям. Ей предстоит поговорить с матерью Андрея и приступить к обучению.
Две недели обучения оказались настолько тяжелыми, как Таня и не ожидала. Она бы никогда не решилась выбрать себе эту профессию.
Елена Петровна отнеслась к ней по-доброму. Помогала во всём. Эта женщина оказалась весьма проницательной и сразу поняла, что у Тани имеются личные мотивы. Между ними возникла симпатия. Она терпеливо объясняла, как ухаживать за больным, учила делать уколы. Таня снова и снова убеждалась, что делает это только ради Андрея, иначе она бы близко не подошла к подобному больному. Тем сильнее было ее уважение к Елене Петровне, выбравшей осознанно эту профессию. Она оказалась очень добрым и самоотверженным человеком. Таня приходила в больницу каждый день и проводила там от двенадцати до четырнадцати часов. Запоминала, что должна делать. Училась распознавать, когда по показаниям приборов нужно звать доктора, когда достаточно сделать инъекцию лекарства.
Иногда замечала на себе внимательные взгляды напарницы. Очевидно, женщина удивлена и ей любопытно, что могло заставить молодую девушку столь самозабвенно отдаваться работе.
В итоге Елена Петровна поймала ее в тот момент, когда Таня говорила Андрею о своей любви. Она лишь сочувственно покачала головой. Видимо, сложились все элементы головоломки. С того дня их отношения стали даже лучше.
Таня с первого дня взяла за привычку, приходя в палату здороваться с Андреем, рассказывать ему всякие мелочи, как провела время без него. Уходя домой, прощалась и желала спокойной ночи.
Через две недели начали работать по очереди. Сутки одна, сутки вторая.
Это оказалось сложнее. Первое время Елена Петровна все же приходила днем, по своей инициативе. Ее помощь была неоценима. Постепенно Таня научилась сама справляться.
Надо сказать, персонал больницы тоже помог. Кто советами, кто сочувствием, кто более значительно, например медсестра из процедурного кабинета Катя, помогала на первых порах с уколами. Зарецкий появлялся тоже довольно часто. Хотя Андрей уже не был его пациентом. Когда Таня начала работать ночью, он заходил, чтобы принести ей чаю и пирожных. Пытался развлечь и отвлечь. Его общество было приятно, она не отказывалась.
С Мариной Андреевной был негласный договор, что во время ее посещений Таня исчезает. Мать Андрея не могла ее видеть. Это резало по сердцу. Она надеялась, что когда любимый придет в себя, они будут вместе, как он и обещал в тот страшный день.
С Никой все-таки состоялся пренеприятный разговор. Короткий и болезненный. Как Таня не избегала, та зажала ее в палате и заставила отвечать на свои вопросы. Было стыдно, но Таня врала. Может и глупо, не смогла признаться во всем.
— Вы спали? — прямо в лоб спросила Ника.
Таня покачала головой.
— Тогда где вы были тем утром?
— Гуляли в парке, целовались.
— Тань, скажи, ты дура, да? Неужели могла себе представить, что такой мужчина, как Андрей, может серьезно заинтересоваться тобой? Ты знаешь, какие у него девушки были до меня? По сравнению с ними я лохушка, понимаешь? Мне пришлось два года работать над собой, чтоб хоть как-то приблизиться к его идеалу. С его мамой познакомились только год назад, до этого я ее боялась. Тебя он вообще бы своей маме не смог показать. Ты видишь, какая она?
Каждое слово Ники било в сердце, било по больным местам. Но Таня упорно держалась за свои воспоминания.
Однако Ника продолжила ее уничтожать:
— Та ночь после дня рождения была прекрасной. Не пойму, с чего Андрей потащил тебя на прогулку? Он совершенно ненасытный. Экзотики захотелось, что ли, в твоем лице. Если он очнётся, наверное, я ему прощу эту маленькую слабость — у меня ведь тоже была в лице Дани. Когда поженимся, никаких левых связей. Слышишь меня? — Ника смотрела на ее бледное лицо, победно улыбаясь. — Не говори, что он тебе успел что-то пообещать. Ах, бедняжка!
Глаз Тани наполнились слезами. Все-таки Ника нащупала слабое место — ее неуверенность в себе и Андрее.
— Ника, хватит, ты унижаешь нас всех своими словами.
Ника расхохоталась.
— Бедная моя наивная девочка, я столько лет спасала тебя от разочарования. А здесь упустила. Надо же, у себя под носом допустила такой масштабный обман. Андрей навешал на твои бедные наивные ушки лапши. Ой, Танька, я думала, ты поумнела. После того женатого мужичка. И снова клюнула на занятого.
— Ника, хватит. Ты сама толкнула нас друг к другу.
Ника нахмурилась. Видимо поняла свою ошибку. Щелкнула пальцами.
— Ты права. Я сама тот еще наивняк. Учту на будущее. Спасибо за подсказку. Ехала бы ты назад к себе. Не ломай свою жизнь. Андрей все равно будет моим.
— Извини, Ник, я не могу. Я дождусь, когда он сам меня отправит назад, если посмеет.
Ника расхохоталась.
— Ты хочешь его удержать чувством долга? Думаешь, он женится потому, что ты за ним ухаживала? Дурочка! Впрочем, делай, как знаешь. Я предупредила.
Она ушла, даже не подойдя к кровати больного. И как ей верить? Ее не интересует этот человек. Только деньги и титул. Когда Ника успела стать такой? Да, в ней и раньше была склонность. Родители не были богатыми, а Ника мечтала о сладкой жизни. Особых талантов она в себе не обнаружила, тяги к знаниям тоже. Зато внешность позволяла быть звездой. Окончив школу, рванула в Москву. Благо имелись знакомства. Иркин брат помог не затеряться в толпе таких же, как она провинциалок.
